Друг мой Гю

Мы стоим и смотрим на картину. Ее написал мой друг Гю Аполлинэр, который живет в Праге, ведет тот самый классический богемный образ жизни, а именно сидит в своей мастерской на полу в одних трусах, обмазывается краской, которую ему подает его подруга ВерО (именно так, с ударением на последнем слове — ведь у Дали была ГалА, почему у Гю не может быть ВерО? Хотя Гю категорически против любых сравнений, даже с Дали)
Потом Гю смотрит в зеркало, вернее, даже в несколько, потому что они расставлены по всей мастерской под разными углами и с разным освещением, командует ВерО принести еще “зеленого Гю” (это такой оттенок зеленого), мажет левое плечо и смотрит в зеркало опять.

Потом быстро и за один раз переносит все это на холст. Сами картины Гю не правит — только на себе.
Картина называется “Французский русский” и посвящена п.4.6 Правил дорожного движения, который гласит, что пешеход не должен двигаться с “островка безопасности”, если трамвай уже пошел. В общем-то, логично — правда, я не знаю, какой страны эти правила, потому что ни в своих украинских, ни в его чешских я такого не нашел. Но это неважно, правда, тем более что картина вообще называется “французский” да еще и “русский”, и переход с пешеходом, зеброй и трамваем можно угадать, только будучи самим Гю или достаточно хорошо его зная. Как я.
А я его знаю очень хорошо, потому что в прошлой жизни Гю Аполлинэр был Гришкой Аполлоновым и вместе мы начудили в свое время так, что всякие “бригады” с “бумерами” кажутся невинными водевилями. Гришка рассказывал, что назвали его в честь знаменитого атамана Гражданской (той, которая тысячу девятьсот), хотя я, как не искал — такого атамана, а тем более знаменитого — не нашел.
Мы стоим и смотрим на картину. Мы — это я, лейтенант полка “Азов” Вооруженных Сил Украины, и Мишка Жженов, сын нашего третьего друга, Витьки. Витька — сепаратист. Точнее был им, поскольку на днях совершенно нелогично для сепаратиста и своей бурной истории молодости — взял и умер от инфаркта. Вот так вот, посреди войны — и от инфаркта.
И поэтому я теперь везу его сына десяти лет к матери в Полтавскую область, и мы стоим в их квартире и смотрим на картину Гю. Которую Гришка когда-то им подарил.
Пацанчик должен собрать вещи, а еще переодеть куртку. Куртка камуфляжная и в крови. Но опять же совершенно нелогично — камуфляжной она стилизована еще с довоенных времен, а кровь — его, у него просто пошла носом кровь, и пока мы тупили, как ее остановить — пацан оказался в совершенно образе “дитя войны” — в камуфляже и в крови. Не могу же я его в таком виде привезти матери…
-Миша, тебе нравится картина?
Мишка шмыгает носом, из которого торчат два слегка окровавленных бивня из ваты, и пожимает плечами. В десять лет нравятся мультики с покемонами (или кто там сейчас вместо них), а не картины пражской богемы.
-Не знаю…
-Забери ее, отвезешь маме. В конце концов, Гришка вам ее семейно дарил. А я заберу катану, не возражаешь? — под картиной стояла подставка с тремя японскими мечами. При этом на них была кельтская инкрустация с именами, написанными готикой. В молодости мы не очень разбирались в стилях. Одно из имен было моим. Два других — Мишкиного отца и Гю.
Я заложил катану за спину. Теперь я буду, как Джек Черчилль (не Премьер, а офицер), который ходил в атаку во время Второй Мировой с шотландским палашом.
-Ты взял вещи?
-Да…
-Поехали. Куртку я постираю и перешлю тебе. Последнее время мы очень хорошо научились отстирывать куртки от крови…
—
2016

http://blog.antz4.com/2016/05/blog-post.html