Жизнь в камере смертника: «Раза три при мне вешались»

Пожизненное заключение существует в Украине с 3 апреля 2000 года. За это время наша страна успела накопить почти 1900 «смертников», оказавшись европейским рекордсменом по их числу — незначительно, но все-таки опередив даже полицейскую РФ. Число пожизненников в Украине постоянно растет, так как выйти на свободу такие зэки могут не раньше, чем через 20 лет тюрьмы – да и то, если помилует Президент. А таких случаев у нас пока не было, хотя в Новгород-Северском (Черниговская область) есть осужденный, который сидит уже четверть века.

Закон говорит, что пожизненники должны содержаться в спецучреждениях, по 2 — 4 в камерах, стены, потолок и пол которых армированы особым образом, а двери и окна оснащены тревожной сигнализацией. На поверку таким характеристиками наделены не все тюрьмы, где содержатся ПЖ — а это примерно 20 следственных изоляторов и спецблоков в колониях максимального уровня безопасности.

Один из пожизненников Енакиевской 52-й колонии, который недавно добился перевода в Артемовское СИЗО (на территорию Украины), рассказал, как ему живется, сравнил условия с теми, которые были в «ДНР», в войну и в довоенное время. Напомним, 52-я «зона» несколько месяцев находилась на линии фронта, а примерно год назад оказалось под контролем террористической «ДНР».

По закону «смертнику» разрешается 15 минут в день говорить по телефону и эти драгоценные минуты наш собеседник несколько раз потратил на общение с «ОРД».

— За что сидите?

— За двойное убийство, которое совершил в 21 год. Первая судимость. Пацанячие разборки. Сижу 16-й год. А рядом в 52-ой, в открытой зоне были и такие осужденные, которые женщин убивали и сидели не в первый раз.

— Как выглядит камера пожизненника в Енакиево и в Артемовске?

— Везде одно и то же: бетонная ячейка — 2,5 на 5 метров и две двухъярусные нары. Туалет, умывальник, тумбочка, стол с 2 привинченными скамейками, окошко 1,2 на 1,2, а на нем аж три решетки. Когда у нас в 52-й порвало электричество, мы костры в камере разводили. Попалили все простыни, и все одеяла, и все книги с тетрадями сожгли. Сами варили себе есть. Все пошло в топку, кроме матрасов и фуфаек. Покупали бензин через шныря (зэк-уборщик), потом в трех самых блатных хатах скинулась на генератор. Все стены камер закопченные были из-за костров и сами были закопченные, как шахтеры.

— Каков ваш распорядок дня?

— В 6 подъем. Охранники стучат по камерам: «Подъем!». В полседьмого приезжает завтрак. В дверях — «кормушка» (окошко), через нее передают еду. До войны давали каши, хлеб, сахар. В полдесятого прогулка. Снова открывается дверца, подставляешь руки, надевают наручники и выводят. В камере нас 4 человека, гуляем все сразу, сопровождают 5 охранников. Через час обед — в 12. Потом — кого в спецчасть, а кому в комнату психологической разгрузки. Это такая же камера без окон и дверей, там Библия, иконы, книжки. До войны можно было после обеда еще и к психологу выйти, можно было к фельдшеру. Раз в неделю — тюремная баня. Раз в полгода — свидание с родными (разговор через стекло по спецтелефону). На 52-й была еще и работа: мы шили руковицы рабочие, спецодежду. Для ПЖ это по желанию, многие отказывались, так как пара перчаток стоила 3 копейки – так оценивался труд. Потом подняли до 10 копеек пара. Я лично работал, хотя от зарплаты нас заставляли отказываться – типа, в фонд зоны (типа — занимаемся благотворительностью), и было, что за месяц работы я получал 3 гривны. Ужин по распорядку в 17.00, потом смотрим телевизор, читаем, в 22.00 – отбой.

— Во время прогулки пожизненник видит живую зелень? Например – в этом дворике летом есть трава?

— Прогулочный дворик – это просто название. А по сути это такая же камера, только чуть больше по размеру и без крыши. Там 4 стены и небо в клетку, бетонный колодец. Никакой травы. Есть брусья и турник, а над головой – решетка из арматуры и пластин, по которой ходят охранники, наблюдая за нами. Отжимаемся и ходим взад-вперед, вот и вся прогулка.

— В наручниках?

— Выход из камеры обязательно в наручниках. Во дворик ведет дверь, где тоже есть «кормушка». Тебя завели в бетонный колодец, ты руки просунул в кормушку, сняли наручники и там уже, внутри колодца, ходишь без наручников.

— Распорядок при «ДНР» в 52-й изменился?

— «ДНРовцы» начали с того, что на продоле (в коридоре) в масках и с автоматами заставили охранников присягу приносить. Наша администрации под дулами автоматов целовали их флаг. Кто-то, может, и радовался, но большая часть – скрипя зубами.

Что касается распорядка – то он был тем же, но если администрации неохота, там могут на прогулку и не повести, и пожаловаться некому. А в Украине написал жалобу – исправились. Мне было очень обидно, что забрали длительное свидание, а я его так и не успел попробовать. Ёлки-палки! За полгода до войны разрешили пожизненным длительные свидания раз в 3 месяца, а краткие сделали каждый месяц. Мы обрадовались – за деньги родственников сделали в 52-й комнату длительных свиданий внутри одной из камер оборудовали плитку, кухонный гарнитур, уголок, кровать (ну на самом деле не совсем кровать, а такая двухместная нара), туалет с душевой, раковину… Официально такое длительное свидание стоило 330 гривен – типа, как аренда, платилось за свидание в контору. Из ПЖ всего пятеро успели сходить, и началась война – не стало ни длительных, ни кратких.

— А как выглядит краткое свидание?

— Две кабинки, между ними – стекло, а там где зэк – еще и решетка. А рядом охранники. Как и на прогулке: привели, сняли наручники, и в бокс (помещение метр на полметра с лавкой), а родня через стекло. На стекле трубка телефонная, но она, бывает, не работает, и мы орем друг другу о личном, а охранник слушает.

— Чем кормят на ПЖ?

— В самые тяжелые времена, когда 52-я была в серой зоне (прошлой зимой) нам давали вместо хлеба 2 серых оладика. С началом «ДНР» как-то даже гречку подкинули и тушенку, рис потом был чуть ли не с маслом и даже манка с рыбой, но прошло 4 месяца и пошла только перловка, ячка. Работа при «ДНР» возобновилась, на ПЖ стали робы шить для шахтеров. Тех, кто работал, кормили получше – консервами. А вот сахар на 52-ой был только во время Украины.

В Артемовске у нас появился борщ с мясом, ну а в остальном почти все то же самое, что было в Енакиево, только отношение администрации почеловечнее. А еще у нас в Енакиевской зоне крупы запретили передавать. Потому, что крупами на 52-й торгует местный барыга, который имеет крышу у начальника: у него никто не хотел брать крупы, пока их могла передавать родня.

— В самом начале, когда ввели ПЖ, я помню формы были у смертников оранжевые, а сейчас?

— И у меня была когда-то оранжевая, потом были синие формы, а сейчас «ДНРовцы» угрожают выдать полосатые робы и кандалы. В Украине зимой выдают ватники и ботинки.

— Что по ТВ смотрели в камере?

— В Енакиевской смотрели российскую шизу, потому что альтернативы не было. А у меня нервов не хватало на эти новости смотреть, и я больше читал.

— Что бывает, когда ПЖ заболевает?

— В Енакиевской у нас трое заразились гриппом, лечить их никто не собирался – просто перевели в отдельную камеру больных, а между собой их не развели – и они там как мыши в банке из бетона: выживут – молодцы, а подохнут — вывезут похоронить.

— За те 15 лет, что вы провели на ПЖ, часто ли заключенные кончали жизнь самоубийством?

— Раза три при мне вешались. Один потому, что жена бросила, второй был наркоманом, а третьему другие зэки сказали, что лучше ему уйти из жизни самому, а иначе повесят: потому что он был педофилом.

— Умершего пожизненника отдают родным или хоронят в зоне?

— Во время войны я не думаю, что хоронили – вывезли, да и выкинули. А до войны, может, и отдавали. Только те, кого я помню, из умерших пожизненников, их не отдавали, потому что некому было отдать: от них отказались родственники.

— Вы не раз обращались к украинскому омбудсмену с просьбой перевести вас на подконтрольную Украине территорию. В чем причина настойчивости?

— При «ДНР» забрали длительные и краткие свидания, с передачами была проблема – родные отдавали 1,5 тыс. грн. только чтобы нанять машину, которая привезет передачу. Когда от нас первых 20 человек с ПЖ перевели в Артемовск, для них это был праздник, им все завидовали: воронок забили людьми плотно. Всего подавали список на 84 человека, но я не в первый заход попал.

Моя камера в 52-й вся хотела перевестись в Украину, даже один российский гражданин был среди нас, который кричал: «Слава Украине!».

На момент начала войны на ПЖ в 52-й сидело 148 смертников, потом 20 перевели в Артемовск, а из Донецка с началом «ДНР» начали подбрасывать новеньких – человек 40 довезли. А некоторым (таких было человек 30) – наоборот, повезло: «ДНРовцы» заменили им ПЖ на 15 лет и перевели с крытки на открытый лагерь. Еще где-то 15 заключенных перед войной выехали на Херсон, лечить туберкулез, и после начала войны их в Енакиево не вернули.

«ДНРовцы» не скрывали, что зэк не человек и могут расстрелять – хорошо еще, что в Енакиево у нас оставалась старая администрация.

— Из сектора для ПЖ в Енакиево во время боевых действий был побег. Как это вышло?

— В самые страшные обстрелы нас на несколько месяцев в камерах позакрывали, принесли буржуйку на корпус, чтобы не окоченели. И за этой буржуйкой следил шнырь (уборщик из числа зэков, которому разрешили бегать по продолу – по коридору). Он раздавал по камерам кипяток, и один раз когда был особенно сильный обстрел, пооткрывал камеры. Все зэки могли разбежаться. Кстати, сигнализация не вырубилась, она орала ужасно, но тогда всем все было без разницы — у нас один мент на всю зону оставался. Все зэки по зоне перемещались. Весь корпус ПЖ мог уйти. А убежали всего-навсего шестеро. Из них сейчас трое сидят на СИЗО — поймали в Енакиево, там они после побега успели что-то совершить. Двоих беглецов застрелили, а один все-таки убежал. Еще был случай: приехала за своими знакомыми банда с Горловки и забрала двоих ПЖ: один там вроде писарчуком был, а второй воевал, и до капитана дослужился, но погорел на продаже оружия и его назад привезли. Теперь ему и на Украине хана – стрелял же в украинцев.

— Чем запомнилась война?

— Осколки и пыль проникала даже в наши камеры, куда обычно почти не проходит солнце. Наша колония как бы в яме, и крытка (крытая тюрьма для ПЖ) находится в самом центре зоны, а на открытой части окна повырывало с рамами. Под канонаду засыпали, как под колыбельную.

— Как вам удалось 15 лет просидеть и не сойти с ума?

— Сам поначалу думал, что это невозможно, но человек ко всему привыкает. Со мной один заключенный сидел на 52-й, с которым 11 лет провели в одной камере. Когда обстановка в камере накаляется, сокамерники говорят администрации, что хотят съехаться с кем-то и с кем-то разъехаться. У всех зэков там руки в крови, потому до драк не доходило — обычно если что не так, садимся и обсуждаем. Один заключенный у нас выучил английский язык, другой – немецкий. Я же, чтобы не сойти с ума, читал книги по сельскому хозяйству, которые привезла мама. Невесту себе нашел через «Одноклассники». Готова за меня замуж выйти.

— И часто свадьбы у «смертников» случаются?

— Свадьбы на ПЖ были даже когда не было длительного свидания: у нас за время, что я отсидел, женились раз 20. Я держусь за мечту — хочу добиться помилования, выйти и фермерством заняться, у меня вся семья в сельскохозяйственном бизнесе, а сам я голубей с детства держал.

— Предположим, это от вас зависит: вы бы всех ПЖ выпустили после 20 лет отсидки?

— Не всех, конечно. Но многие раскаялись после первых 10 лет. А я не маньяк, мог бы много пользы принести, так что жду реформу – обещают отпускать тех, кто 20 лет просидел.

*

Обывателей пугает даже теоретическая возможность выхода на волю «смертника», так как воображение рисует кровожадных монстров. Хотя серийный маньяк за всю историю независимой Украины на ПЖ был один – умерший в камере-одиночке Анатолий Оноприенко. Чаще всего украинский «смертник» — это тот, кто зарезал собутыльников на бытовой почве. А статья 348 УК Украины говорит о том, что схлопотать «вышку» можно даже за неоконченное покушение на жизнь работника правоохранительного органа. По особому сурово оценивает законодательство покушение на жизнь Президента Украины, Председателя ВР, жизнь нардепа, Генпрокурора, и тд. ПЖ в Украине не применяется к убийцам в возрасте до 18 лет и старше 65 лет. Не приговаривают к «вышке» беременных женщин. Но в соседних странах (включая и постсоветское пространство) такая мера наказания к женщинам не применяется вообще, а у нас на ПЖ сидит больше двух десятков женщин.
Александр Букалов, член совета правозащитной организации «Донецкий мемориал» обращает внимание, что в Украине есть уже более 10 человек, чей срок пребывания за решеткой перевалил за 20 лет.

«Люди за столь длительное нахождение могут сильно измениться — сами сравните себя сегодня и себя 20 лет назад, — говорит Букалов. — Нет гарантии, что человек станет другим и я не говорю, что освобождать стоит всех. Речь может идти только о тех, кто изменился достаточно. Я не раз был в камерах у ПЖ, и могу сказать, что условия у них достаточно сносные. Но отсутствие надежды на освобождение влияет отрицательно. Страхи о том, что если помиловать ПЖ, на волю хлынут серийные убийцы, по-моему напускаются правоохранителями, потому что для них: чем жестче содержат преступников, тем шире поле для коррупции. Я, например, знаю, что еще до такого как пожизненникам разрешили длительные свидания (это произошло в апреле 2014-го) у пожизненника родился ребенок (то есть, видимо, насчет длительного свидания он все-таки договорился).

Правозащитник обращает внимание и на другие нюансы, которые вызывают тревогу.

«В 52-й колонии в корпусе для ПЖ на каждом этаже собака. Европейский комитет против пыток настаивает на отмене таких, чрезмерных мер. Проблема в том, что с осужденными обращаются так, как будто они только что совершили преступления. А краеугольный камень европейской политики в индивидуальном подходе. А обычно у судей арифметика такая: двоих убил — получи ПЖ, и обстоятельства становятся второстепенными. Далеко не всегда на ПЖ держат людей законно».

Татьяна Заровная, «ОРД»