Профессор Йельского университета, историк Тимоти Снайдер написал колонку о том, как вообще понимать поход Пригожина на Москву. По его наблюдениям, главное на что стоит обратить внимание в этой истории:
«Когда власть Путина была отменена в Ростове-на-Дону, а город был захвачен «Вагнером», никто из местных, кажется, не возражал. Реагируя на мятеж Пригожина, часть русских была в эйфории и даже радовалась, когда Вагнер сбивал вертолеты ВС РФ, другие — были поражены, что Пригожину такое удалось, но большинство — выглядели апатичными.
Чего точно не было видно, так это того, чтобы кто-либо в любом российском городе спонтанно выразил личную поддержку Путину, не говоря уже о том, чтобы кто-то пошел на какой-то личный риск от имени его режима.
Эйфория русских подсказывает мне, что часть из них уже готова к тому, чтобы ими правил другой эксплуататорский режим. Их апатия указывает на то, что большинство на данный момент просто считают само собой разумеющимся, что ими будет править бандит с наибольшим количеством оружия, и они просто будут продолжать свою повседневную жизнь, независимо от того, кто именно этот гангстер».
Согласно выводам Снайдера, то что произошло не стоит назвать фарсом, потому что Путин и Пригожин действительно не поделили между собой славу за захваченный Бахмут — единственную значимую победу РФ в 2023 году:
«В субботу Путин произнес очередную речь, полную угроз, на этот раз в адрес Пригожина и «Вагнера». Затем он сел в самолет и улетел в другой город. А потом заключил сделку с Пригожиным. И все юридические обвинения с Пригожина были сняты. А потом путинские пропагандисты объяснили, что все это абсолютно нормально.
И риск, и унижение (Путина) были несравненно выше всего, что могло произойти в Украине. По сравнению с властью в России земля в Украине — не имеет значения. Путина нельзя загнать в угол в Украине. Его можно загнать в угол только в России. И теперь мы знаем, что он делает, когда это происходит: записывает речь и убегает.
В более широком смысле Путина сейчас ждет плохой выбор между терпимостью и чистками. Если он стерпит это восстание — он будет выглядеть слабым. Если он очистит свой режим, он рискует еще одним восстанием».
Снайдер отмечает, что в борьбе за умы русских, Путин провозглашал людоедские речи и задействовал огромную пропагандистскую машину, но Пригожин «был более эффективным фашистским пропагандистом во время этой войны, стратегически используя символы насилия (кувалда) и образы смерти (кладбища, настоящие трупы), чтобы укрепить свою позицию».
«Однако разница между фашистами может показаться очень значимой, когда эти двое — это все, что предлагается, и вполне понятно, что многих русских глубоко задело столкновение двух фашистских лагерей. Раскол мнений в России был реальным и, вероятно, сохранится.
Это было превью того, чем закончится война в Украине. Когда в России начнется осмысленный конфликт, русские забудут об Украине и сосредоточатся на своих внутренних проблемах. Никогда такого не было и вот оно опять», — заметил ученый.
Согласно заключению историка, в отличие от прежних времен правления, теперь у Путина появилась реальная альтернатива в головах граждан РФ на посту президента:
«Если хотите что-то понять — думайте о российском государстве как о рэкетире: никто на самом деле не в безопасности, но каждый должен принять «защиту», зная, что это менее рискованно, чем бунт. Один рэкет всегда уязвим для другого рэкета. Маршируя из Ростова-на-Дону в Москву, Пригожин ломал один рэкет защиты и предлагал другой».
Один ответ
Стойко выпив теплой водки за попеду, из пласмасового стаканчика, подпорудчик Мухтар отправил шифрограму другу унтерофицеру Холую… и пошел дальше искать точку G.