КОГДА НЕЛЬЗЯ ПОЙТИ НАЛЕВО

Нынешней предвыборной осенью наши улицы заметно покраснели. Симоненковская КПУ не скупиться на многочисленную и дорогую наглядную агитацию, и некоторые политтехнологи отмечают в сугубо теоретическом плане, что на этот раз пропаганда отечественных «комми» стала несколько оригинальной, наступательной. И, в принципе, может произвести впечатление на граждан. Ну, что ж… Останавливаюсь у плаката с главным лозунгом кампании КПУ: «Вернем страну народу!». И слышу саркастическую фразу такого же прохожего: «Вернете?! А на хрена ж вы ее у народа отняли?».

Этот анекдот популярен, он родился практически одновременно «простым и справедливым» слоганом коммунистов. Впрочем, каких коммунистов? Коммунистов – нет. Не только потому, что сегодняшние симоненковцы попрали идею серпа и молота, связанные парламентским сотрудничеством не просто с «буржуазией», а ее худшей разновидностью, олигархами «розлива» дикого капитализма. А и потому, что Совдепия, с момента своего рождения, по большому счету не имела никакого отношения к воплощению в жизнь коммунистической теории, утопической, но все же с чертами стремления к некой справедливости. Наши деды, отцы, и мы, кто постарше – жили под большевиками, уродливым порождением смешения обрывков диких идей и бесчеловечной практики. Впрочем, с исторической высоты 21-го века критиковать большевизм, это повторять общие фразы. Давайте пригласим свидетеля? Только вначале попробуемте угадать, из чьих уст прозвучали вот какие слова: «Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает, что его ждет голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия, а за нею – не менее кровавая и мрачная реакция. Вот куда ведет пролетариат сегодняшний вождь, и надо понять, что Ленин – не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни крови пролетариата».

Таким образом брызгал слюной недобитый буржуй, у которого отняли богатства? Шипел убежденный монархист, выступающий за действительно отжившую свое систему самодержавия? Заламывал руки рефлексирующий интеллигент, неспособный разобраться в позитиве «Великого Октября»? Ничего подобного. Это написал в газете «Новая жизнь» в 1917-м Максим Горький. Прошедший настоящие пролетарские «университеты». Призывавший до «октябрьского первертона» к свержению царя, ставящий во главу угла справедливость и свободу, мечтавший о стране, где эти понятия и вправду будут воплощены в жизнь. Оттуда же, из «Новой жизни», горьковский жесткий диагноз: «большевизм – национальное несчастье».

Диагноз поставлен по симптомам, увиденным воочию, по горячим свидетельствам происходившего сразу же после воцарения «освободителей угнетенных». «Развивается воровство, растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти, грубость представителей «правительства народных комиссаров» вызывает всеобщее возмущение». «Ленин, Троцкий, и сопутствующие им, уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности, ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия. На этом пути Ленин и его соратники считают возможным делать все преступления, все мерзости, которые делали Плеве и Столыпин».

Одна из статей Горького тех времен буквально сочится кровью. Петербург, 1918-й. Хоронят участников демонстрации в защиту Учредительного собрания, расстрелянных большевиками. «Лучшие люди почти сто лет жили идеей Учредительного собрания – политического органа, который дал бы всей демократии русской свободно выражать свою волю. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови, и вот, «народные комиссары» приказали расстрелять демонстрацию, которая манифестировала в честь этой идеи. «Правда» лжет, когда пишет, что манифестация 5 января была организована буржуями, банкирами и т.д. «Правда» знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного, и других заводов. Что под красными знаменами к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов. Именно этих рабочих расстреливали».

В 1918-м издание «Новая жизнь» было закрыто по приказу Ленина. Горький остался без трибуны, похуже, чем в царские времена. Тогда, в неразберихе гражданской войны, к стенке ставили еше не всех инакомыслящих, Горький был к тому же слишком популярен, и его «по состоянию здоровья» практически выслали из страны. Естественно, найдутся оппоненты данных заметок, которые расскажут, что «основатель соцреализма» вернулся в СССР уже при Сталине, и даже написал хвалебную статью об оздоровительном труде в страшных Соловецких концлагерях. Но тем и хороша история, что настоящих свидетелей можно найти всегда. Сопровождением тяжело больного, сломленного писателя, которого ограждали от незапланированных встреч, руководил Мороз (к сожалению, я не нашла имени этого человека и сведений о нем кроме «бывший военачальник»). На заре так называемой «оттепели», завершения эпохи сталинизма, в 1954 году он поделился с журналистами воспоминаниями о своих беседах с Горьким. На вопрос, «Зачем Вы вернулись?», умирающий Алексей Максимович тихо сказал: «Я был поставлен в такие условия, при которых не мог не приехать» (если вспомнить ледоруб, настигший голову ставшего неугодным Троцкого аж в Мексике, ответ – более чем прозрачен). «Что же касается статьи с моими впечатлениями о Соловецких островах, то там карандаш редактора не коснулся только моей подписи, все остальное совершенно противоположно тому, что я написал, и неузнаваемо». Более того, до смешного, широко тиражируемая книга Горького «Ленин» вошла в собрание сочинений с последней фразой, которая никогда не выходила из-под пера писателя: «Владимир Ленин умер. Наследники разума его и воли живы. Живы, и работают так успешно, как никто никогда нигде в мире не работал». А с литературоведов, допущенным к архивам писателя после его смерти (убийства?) брали строгую «подписку о неразглашении» на печально известной Лубянке.

Не слишком ли много внимания в сегодняшних заметках уделено делам давно минувших дней? Кажется, подобный экскурс небессмысленен. Потому что это и есть «необлегендаренные» корешки большевизма, вершки коего проросли именно оттуда, и были ничем не лучше. Обещаемое благоденствие обернулось для «трудящихся» постоянным затягиванием поясов, не поймешь, во имя какой фантасмагорической отдаленной цели. Слова «свобода и демократия» были накрепко дискредитированы большевиками, ставшими называть себя коммунистами, дискредитированы, когда Советы превратились не в выборный народный орган, а в ширму для единоличной власти одной-единственной, безальтернативной партии, а точнее, просто власти, вне «игр» в настоящую партийность. И вообще, за какой из лозунгов, коими большевики пытались поначалу привлечь народ на свою сторону, не возьмись, он оказывается ложью.

Да и лозунги-то, на поверку, ворованные. Возвращаемся в день сегодняшний, рассматриваем очередной плакат, где «Родная земля украинцам – как мать, не смейте за деньги ее продавать!». Ай, да креативщики, напряглись, и вспомнили, что во времена оно призыв «Земля – крестьянам!» сыграл большевикам на руку. (То, что сейчас, в 21-м веке речь должна идти не о примитивно-надрывном «мать-продавать», а о том, что в стране необходимо создать цивилизованные условия для прозрачного рынка земли, и вот тогда-то она именно окажется в руках, способных ее обрабатывать, а не будет скуплена олигархами за бесценок – авось «лохторат» не задумается). Так вот, первоначальные простые и справедливые слова «Земля – крестьянам», большевики стащили у левых эсеров. Ну, с самими эсерами, как с любой небольшевистской политической силой круто расправились уже в 1918-м, классически, лагеря и стенка.

И с землей – расправились. Вопреки тому, что настоящие борцы против царизма действительно, на протяжении столетий, пытались добиться честных наделов для тех, кто обрабатывает землю, большевики вроде бы наделили крестьян отнятым у помещиков…и не закрепили наделы в собственность. А урожай стали скупать по ценам, в 20-30 раз ниже рыночных. Перепуганные селяне (такого грабежа и при панах не было) сократили площадь посевов, выращивали только так, чтоб самим прокормиться. Тогда – продразверстка. Жесточайший отъем плодов трудящихся рук. А потом – колхозы. Не реальные самоуправляемые сельскохозяйственные комунны, а возвращение даже не к феодализму, а рабовладельчеству: ведь у колхозников не было паспортов и права покинуть «барщину».

То там, то тут вспыхивали жестоко подавляемые крестьянские восстания, еще до колхозов, просто при большевистском грабеже, в 1918-1919 г.г. таковых было свыше трехсот. А с экономической точки зрения подобное отношение к земле и крестьянству положительных результатов не принесло. Если до 1917-го на долю Российской империи приходилось 40% мирового экспорта пшеницы, то потом хлеб и «до хлеба» стало куда-то деваться, двигаться в сторону оскудения. И вот – «жить стало лучше, жить стало веселей». С 1963 года СССР подсел на непрекращающиеся закупки зерна за границей. И все равно, количество доступной жрачки в стране неуклонно уменьшалось. Таким образом, в таких рамках хозяйствования обещают «вернуть землю народу» нынешние симоненковцы?!

Какими там лозунгами еще «торговали» большевики на заре своей власти? «Фабрики и заводы – рабочим»? Так вот, в августе 1918-го антибольшевистское (жестоко подавленное) восстание подняли «осчастливленные властью трудящихся» рабочие Ижевска и Воткинска. Ну, а далее, вплоть до застоя и распада СССР, каким-таким реальным образом наемный работник мог ощущать себя совладельцем предприятия? Каким, если даже профсоюзы были уничтожены в их первичном смысле защиты прав наемных работников, а не хозяев предприятий, превратились в странный отросток «треугольника» — партком-дирекция-профком?

Пока власть, по пояс в беспрецедентном море крови собственного народа, не уничтожила что украинским Голодомором, что лагерями-расстрелами, от которых содрогалась вся империя-эсэсэсэрия, любые очаги потенциального сопротивления, были попытки протестовать против большевиков не только из-за экономических притеснений, но и за свободу. Ту самую, которую через слово анонсировали большевики в своей пропаганде. Кому интересно, в Москве в 1921 году конференция рабочих-металлистов потребовала «свободы слова и народовластия». С требовавшими, естественно, расправились. Но заметьте – демократии и свободы слова потребовали не недодушенные интеллигенты, не остатки случайно недострелянной аристократии. Рабочие. Те, кому со всех плакатов сообщалось, что именно они наконец-то стали «хозяевами свободной страны».

История неумолима. Строй, названный «развитым социализмом» (полшага до сказочного коммунизма), потерпел сокрушительное поражение, оказался тупиковым путем, вымощенным трупами замордованных во имя его. Так что, политическое направление, которое можно условно назвать левым, окончательно оказалось на свалке? Ни в коем разе. Позитивные аспекты теории социальной справедливости давным-давно претворены в жизнь в государствах, не переживших надругательства большевизма. Во многих странах цивилизованные социал-демократические партии в результате выборов получают властное большинство, и успешно проводят свою политику. Потом это направление, которое по определению и должно быть более «распределительным», в результате таких же цивилизованных выборов сменяют консервативные, «накопительские» партии. Чтобы в следующий раз у общества вновь возникла тяга к социал-демократическому витку. Есть в нормальных государствах и крайне левые. Если они не призывают: режь, грабь, круши – они, как и крайне правые, не преступающие тех же границ демократии, тоже получают свою маленькую (как и все крайнее в нормальной стране) часть в парламенте.

Обнищание и бесправие общества делает левую идею востребованной. Но реальность такова – в преддверии нынешних выборов, в Украине-2012 у граждан нет возможности «пойти налево». Избирательные бюллетени не предлагают нам ни социал-демократов, ни даже коммунистов, живущих утопической, но честно живущих ею, идеей. В посттоталитарной, исторически департизированной стране, нынче зарождаются мало кому пока известные, в основном – молодежные, левые организации. «Боротьба». Ее лидер, Сергей Киричук, считает: «будущее – за демократическим социализмом». «Автономный союз трудящихся», где трудящимися, права коих следует защищать, считают не только людей малоквалифицированного физического труда, а всех наемных работников, и у Культурного центра «Мистецький арсенал» проводят пикет в защиту «прав трудящихся искусства». Студенческий профсоюз «Прямое действие», исповедующий левые взгляды, и сумевший полтора года назад, когда Табачник пытался ввести новые платные услуги в ВУЗах — в общей сложности вывести на акции протеста 20 тысяч студентов.

Лично я – не приверженец левых идей. Но по логике демократического развития страны, цивилизованные «леваки» так или иначе создадут свои партии, и у них будет определенное количество приверженцев. Но это случится лишь в том случае, если в ближайшее время нам с вами удастся убрать режим, не позволяющий и не собирающийся позволять развития реального гражданского общества.

А при чем здесь сегодняшние симоненковцы, презентующие себя в качестве защитников абстрактных «трудящихся», и возвращения того, что типа было (и было ужасно)? А – при том, чтобы забористо, по-большевистски в очередной раз обмануть народ. И, не жалея затрат (своих ли, или спонсирующего режима?), понудить кого-то измученного нынешними «негараздами», кого-то – просто наивного, проголосовать за тех самых, веками ожидаемых, справедливых, демократических, «отдающих страну народу». Ну, это уж слишком, слишком целенапрвленно– наступить на эти грабли.

В стране нет (и если регионалы, вовсю пользующиеся помощью так называемых коммунистов, сберегут свою власть, то и не будет) реальных левых сил. А что касается завлекательных своей простотой слоганов – то и мы кое-что можем. «На выборах, помня про Родину-мать – должны мы к чертям коммуняк посылать!»

Виктория АНДРЕЕВА, «ОРД»