Мировая история знает много случаев, когда те или иные страны, даже очень крупные и густонаселенные, превращались из субъектов в объекты мировой геополитики и разделялись на несколько сфер влияния. В свою очередь в каждой из сфер хозяйничали представители других держав, как группы государств, так и отдельных, а также транснациональные корпорации. Последние события в Украине позволяют говорить о том, что роль такого себе “объекта мировой геополитики”, своеобразной “серой зоны”, где формально существует государственность, но фактически она недееспособна, уготована и нашей стране тоже.
Надо заметить, что рядом с территорией Украины проводится другой “геополитический эксперимент” – создание Евросоюза как своеобразного “надгосударства”. Однако этот проект как бы “впитывает” в себя все особенности политического устройства и опыт работы бюрократии суверенных европейских стран. При этом то, что Украина находится на границах Евросоюза, но вряд ли будет принята в него в ближайшие десятилетия (о чем в унисон говорят все европейские чиновники), является дополнительным фактором, который заставляет Единую Европу подталкивать события в нашей стране в том направлении, чтобы здесь даже теоретически не могло возникнуть сильной государственности.
Пока еще это мало заметно «невооруженным глазом», но все симптомы того, что Украина становится полем невиданного прежде геополитического эксперимента по созданию в условиях постиндустриального информационного общества территории с крайне слабой, почти формальной центральной государственной властью налицо. Это и разнонаправленные политические векторы ведущих партий, и раздел страны по территориально-лидерскому признаку (Восток – за Януковича, запад – за Ющенко), и психологическое непротивление общества идее федерализации (согласитесь, мало, кто пойдет воевать за единую Украину), и то, что международные организации делают вид, будто они этих всех проблем не замечают. Хотя агентов-аналитиков у них вполне достаточно, чтобы понимать: страна стремительно катится к децентрализации управления и нивелированию значения власти как таковой.
Чем чревато такое положение для Украины мы можем предположить, изучив историю государств, которые попадали в подобное положение, но в других исторических условиях.
Начнем с наиболее известных истории случаев. Недавно исполнилось 102 года как была окончена русско-японская война. Однако, мало кто из современников может дать ответ на элементарный, казалось бы, вопрос: на территории какого государства происходила эта кровопролитная и закончившаяся поражением для России и последующими катастрофическими революциями война? Ведь ни территорию Японии, ни территорию России военные действия практически не захватили –
были лишь второстепенные бои на Сахалине. И с точки рения современного обывателя иногда оказывается странным, что борьба между Японией и Россией велась на территории самого густонаселенного государства — Китая.
Но именно это-то и закономерно. Власть в Китае была построена очень «хитро»: формально все города подчинялись императору в Пекине, его двору и пекинскому правительству, на местах имелись китайские чиновники, которые формально осуществляли всю полноту управления страной, но реально, к моменту начала войны Китай был оккупирован и фактически поделен на сферы влияния западными державами, включая Россию и Японию. И именно за контроль над северными провинциями Китая и разразилась русско-японская война. Для китайцев эта война, надо заметить, ничего не несла. Грабили и те, и другие, мало обращая внимания на местные китайские законы.
После русско-японской войны китайская Манчжурия была поделена между противоборствующими сторонами. Север с главными городом Харбин остался под контролем России, хотя формально продолжал подчиняться правительству в Пекине, а юг Манчжурии с городами Порт-Артур и Мукден попал под контроль японцев, хотя опять-таки формально оставался в составе единого китайского государства. Самое удивительное, что на этих территориях существовала и китайская армия, и китайская полиция, и китайская администрация, которые в основном занимались тем, что грабили свое китайское население и травили его наркотиками.
При этом мало кто сегодня вспоминает тот факт, что гибель китайцев от наркомании достигла безумных масштабов: вымирали целые села. В России пришлось срочно разрабатывать проект заселения “пустеющей” китайской Манчжурии русским, славянским населением. Существовал даже так называемый проект “желтой России”. И к началу революции 1917 года в Манчжурии жило уже около миллиона русских.
Примерно такая же ситуация, как и в Манчжурии была и в других частях китайской империи. Понадобилась целая серия революций, кровопролитных войн, приход к власти коммуниста Мало Цзе Дуна, жесточайшая борьба с наркоманией, чтобы вновь воссоздать дееспособное китайское государство. Увы, украинцев не так много как китайцев. И страна наша поменьше. Поэтому судьбу, аналогичную судьбе Китая XIX века наш народ может просто не пережить.
В принципе, примерно в те же времена полуколониями, с формальной центральной властью, разделенными на ряд сфер влияния, стали такие государства как Иран и Таиланд. Еще до первой мировой войны северная часть Ирана была оккупирована российским частями, южная — британскими, а западную во время войны пытались захватить турки. Шах и его правительство в Тегеране контролировало свою страну лишь формально, и такое положение продолжалось достаточно долго, поскольку во время второй мировой войны, север Ирана вновь был занят советскими войсками.
Суверенной страной Ирану удалось стать фактически после исламской революции, которая де-факто являлась вызовом на навязываемое стране из вне идеологию и модели государственного устройства.
Что же касается Украины, то здесь, по-видимому, основные геополитические игроки попытаются запустить механизм, представляющий собой бесконечную череду правительственных кризисов и перманентных выборов. При этом роль центральной власть будет сознательно понижена. Это так называемая «итальянская модель».
Но важно иметь ввиду, что подобная политическая культура не случайно сложилась в Италии после второй мировой войны. Если говорить точнее, она была спровоцирована фактически оккупировавшими страну американцами. К счастью политическая нестабильность не помешала экономическому развитию этой страны, но навсегда превратила Италию в третьесортного субъекта мировой политики. До сих пор экономический потенциал Италии огромен, но ее геополитический вес мизерный.
Это не удивительно: десятилетия Италии жила в условиях перманентной нестабильности, когда правительство менялось чуть ли не каждые несколько месяцев, а местная элита занималась исключительно внутренними склоками, а не отстаиванием своих “внешних” интересов. Эти функции были со временем фактически “делигированы” структурам ЕС и НАТО. В итоге на Апеннинах сложилась ситуация, когда крупные олигархические промышленно-финансовые группы (полукриминальные, а то и откровенно мафиозные кланы юга), а также организации, связанные с Ватиканом, де-факто закулисно вершили судьбу страны.
США и другие западные державы такое положение дел поддерживали. Почему? Потому что сразу после войны существовала огромная вероятность прихода к власти в Италии коммунистов и включения страны в советский блок. А политическая неразбериха воспринималась, как меньшее зло по сравнению с советизацией Италии. Но даже после того, как красная угроза миновала, страна жила по накатанной стезе от кризиса до кризиса, от отного премьера-мафиогзи до другого, пока не «добралась» до Сильвио Берлускони.
Конечно, “итальянский вариант” дальнейшего развития политической системы Украины можно считать самым мягким и безболезненным для народа, но есть одно «но». Во-первых с вступлением Италии в ЕС местная политическая система постепенно начала «притираться»” под общеевропейские нормы, и правительственные кризисы стали происходить реже. Во-вторых Италия, после того, как была ликвидирована “красная угроза”, полностью и всецело стала частью западного мира, что и обеспечило относительно спокойное развитие страны. Да и географически Украина расположена слишком далеко от Италии, в слишком неспокойной зоне, чтобы крупные геополитические игроки пощадили нас, не воспользовавшись внутренней неразберихой, и не начали хозяйничать на сепарированных территориях.
Поэтому, если наш прогноз оправдается, Украину ждет средний вариант между цивилизованным итальянским и жестким китайским. Т.е. каждая область, в зависимости от ориентации, попадет под влияние либо российских, либо польских, либо венгерских или немецких (список можно продолжать) корпораций и государственных структур. Центральной фигурой станет избираемый местным населением губернатор. Премьер превратится в диспетчера, парламент – в пивной английский клуб, президент… нет, не в английскую королеву, а в сельского старосту с сильно урезанными полномочиями. Местные власти будут потихоньку травить население пусть не наркотиками, как китайцы, но, скажем, вредной экологией, и держать отчет перед «иностранными покровителями». Уровень жизни, возможно, не упадет, но как государство Украина заплатит за экономическое благополучие ценой утраты собственного значения как субъекта геополитики и превращения в «объект».
Владимир Владимиров, «Накануне»
