1 февраля из Германии в Украину после более чем четырехлетнего отсутствия возвратился бывший народный депутат и глава “Градобанка” Виктор Жердицкий. 11 октября 2000 года В.Жердицкий был арестован в г.Ганновер по обвинению в нецелевом использовании средств, выделенных немецким правительством для выплат компенсаций украинским жертвам нацизма. В прошлом году суд г.Гильдесхайме, земля Нижняя Саксония, осудил В.Жердицкого к 5 годам и 10 месяцам тюремного заключения, признав его и бывшего руководителя “Нафтогаз Украины” Игоря Диденко виновными в незаконном инвестировании средств в одну немецкую цементную фирму. На второй день после возвращения в Украину с Виктором Жердицким беседовал журналист Владимир Бойко.
— Виктор Устимович, как Вы охарактеризуете Ваш нынешний процессуальный статус в Украине, учитывая, что Вы осуждены в другом государстве?
Суд состоялся, приговор оглашен. Приговор устный, поскольку в соответствии с процессуальным законодательством Германии текст приговора может изготавливаться в течение почти девяти месяцев. Таким образом, только где-то в марте этого года я буду иметь письменный приговор, на который будет подана апелляция. На подготовку апелляции к слушанию уйдет еще шесть-семь месяцев, и только лишь после этого Верховный суд сможет принять какое-то решение. Так что в законную силу приговор не вступил, я считаюсь невиновным и вообще пока что неизвестно, чем все это закончится.
Поскольку я отбыл две трети срока, то, в соответствии с немецкими законами, был освобожден от дальнейшего отбытия наказания и 1 февраля вернулся в Украину. Насколько мне известно из сообщений в прессе, ранее в Украину вернулся и проходивший вместе со мной по одному делу Игорь Диденко, осужденный к 4 годам и 3 месяцам заключения.
— Тот приговор, который вынесен, касается обвинений в нецелевом использовании средств, выделенных правительством Германии для компенсации жертвам нацизма в Украине. Точнее, речь шла о сумме в 4 млн. ДМ.
Поначалу, с подачи Генеральной прокуратуры Украины, речь шла о нецелевом использовании вообще всех денег, выделенных для выплат компенсации “остарбайтерам” через Фонд “Взаимопонимание и примирение”. Это было единственная привязка, которая давала основание немецкому суду рассматривать деятельность украинского банка, которая велась на территории Украины. Однако когда после двухлетнего судебного разбирательства было установлено, что никаких нарушений “Градобанка” по операциям с деньгами “остарбайтеров” не было и никаких долгов перед Фондом “Взаимопонимание и примирение” банк не имеет, обвинение по этим эпизодам было снято. Остался только лишь эпизод, согласно которому “Градобанк” якобы понес убытки вследствие выдачи кредита в размере 4 млн. ДМ украинскому предприятию “Хорда”.
— Однако ранее в прессе сообщалось, что несколько эпизодов были сняты судом не из-за отсутствия в Ваших действиях состава преступления, а по причине истечения давности привлечения к ответственности.
Это не так. Суд вообще не рассматривал ни украинское законодательство, ни те инструкции, которыми регламентируется деятельность коммерческих банков в Украине, не опрашивал свидетелей или экспертов с нашей стороны. Суд даже не истребовал документы, которые имели отношение к фабуле обвинения, кроме тех шести или семи, которые были предоставлены Генеральной прокуратурой Украины. Тем ни менее, в суде было доказано, что никакой задолженности у “Градобанка” перед Фондом “Взаимопонимание и примирение” на момент рассмотрения дела не было.
— А что было? Давайте вернемся к событиям 1995 года, когда между “Градобанком” и Фондом “Взаимопонимание и примирение” с согласие тогдашнего вице премьер-министра Виктора Пинзеныка был подписан трастовый договор, в соответствии с которым Фонд передавал средства, выделенные для выплат украинским жертвам нацизма, в доверительное управление. Как не раз сообщалось в прессе, согласно этому договору “Градобанк” обязался передать деньги на хранение в перворазрядный иностранный банк, а на самом деле они были использованы банком для коммерческого кредитования украинских предприятий, в частности, имеющих отношение к бывшему главе “Нафтогаз Украини” Игорю Диденко. Во всяком случае, такая версия обвинения неоднократно озвучивалась.
Это не соответствует действительности. Всего через “Градобанк” прошло 240 млн. ДМ, принадлежащих Фонду. Сначала было подписано генеральное соглашение, согласно которому банк обязался только лишь осуществлять расчетно-кассовое обслуживание Фонда. Однако впоследствии, когда Фонд столкнулся с проблемой нехватки средств на содержание собственного аппарата, он изменил условия своего сотрудничества с банками — а Фонд хранил деньги не только в “Градобанке” — и часть средств положил на депозит. Согласно новому соглашению, эти средства мы имели право использовать в коммерческом обороте, в соответствии с нашей уставной деятельностью, с выплатой Фонду соответствующих процентов.
Все свои обязательства перед Фондом мы выполняли надлежащим образом, никаких проблем не возникало до тех пор, пока не началось наступление на банк с целью его обанкротить. Для банка начались тяжелые времена, были заморожены наши активы, вследствие чего обязательства перед клиентами мы выполняли хотя и в полном объеме, однако с задержкой по срокам. В частности, задерживались и платежи Фонда “Взаимопонимание и примирение”. Тогда прокуратурой по этому факту было возбуждено уголовное дело, а сам я в марте 1997г. был арестован.
— Это произошло после того, как с корсчета “Градобанка” были списаны 8 млн. грн. по решению Высшего арбитражного суда Украины в пользу рыбопромышленного объединения “Антарктика”?
Списано на самом деле было меньше. Однако история с “Антарктикой” иллюстрирует, какими методами боролись с банком наши конкуренты. Казалось бы — совершенно рядовая история: “Градобанк” отказался выдать кредит в размере 5 млн. долларов этому объединению, поскольку заемщик имел колоссальные долги и не мог выполнить условия кредитного договора. В частности, “Антарктика” не застраховала предложенные в обеспечение кредита два судна, к тому же у нас возникли сомнения в том, что они являются собственностью заемщика. Так оно впоследствии и оказалось. Этой ситуацией воспользовались наши конкуренты, которые, скажем так, помогли “Антарктике” направить нам претензию и заручиться судебной поддержкой. Высший арбитражный суд в феврале 1996г. обязал нас выдать кредит и вынес совершенно фантасмагорическое решение списать с нашего счета в пользу “Антарктики” 5 млн. долларов плюс 3 млн. долларов убытков, которые мы якобы нанесли недобросовестному заемщику, отказавшись предоставлять кредит. Узнав о приказе арбитражного суда, мы немедленно отключили наши компьютеры от системы электронной связи и заблокировали работу наших корсчетов. Тем ни менее, часть средств была списана, деньги попали на счета “Антарктики” и буквально через 20 минут, как мы и предполагали, исчезли. Но самое страшное произошло позднее, когда во исполнение этого решения арбитражного суда были заморожены наши корсчета и остановлены операции банка. Естественно, это привело к невозможности своевременного обслуживания платежей клиентов, в том числе и Фонда “Взаимопонимание и примирение”. Более того, прокуратура запретила своим постановлением проводить финансовое оздоровление “Градобанка”, а еще одним постановлением — проводить банку какие-либо финансовые операции вообще. Лишь впоследствии мы узнали, что все это было сделано в рамках общего плана остановки деятельности “Градобанка”, который владел акциями Николаевского цементного завода.
— Если называть вещи своими именами, то Вы связываете проблемы банка и свой арест в марте 1997 года с происками французской фирмы “Лафарж”?
Не только “Лафарж”, а всего транснационального цементного картеля, куда, помимо “Лафарж”, входит немецкий “Дикерхофф”, немецкий “Хайдельбергер” и другие. Еще в 1998 году временная следственная Верховной Рады Украины, созданная для проверки фактов нарушений прав украинских акционеров ОАО “Николаевцемент”, пришла к выводу, что главным лоббистом транснационального картеля был Президент Франции Жак Ширак. А основные события вокруг ОАО “Николаевцемент”, в частности, мой первый арест, развернулись после официального визита во Францию Президента Украины Л.Кучмы 30-31 января 1997г. Во время переговоров между Л.Кучмой, Ж.Шираком, руководством банка “Креди Комерсиаль де Франс” и компании “Лафарж” была достигнута договоренность об участии “Лафарж” в приватизации Николаевского цементного завода. Для реализации этих договоренностей было издано секретное поручение премьер-министра Украины П.Лазаренко целому ряду министерств и ведомств. А поскольку акции на тот момент принадлежали украинским предприятиям, находились в залоге в “Градобанке” и никто их не собирался отдавать, началась кампания по уничтожению “Градобанка”, имевшего 56 млн. долларов уставного капитала и репутацию одного из самых надежных финансовых учреждений Украины, подтвержденную международным аудитом.
— Кстати, об аудите. Вот ведь странная закономерность: из пяти украинских банков, которые в 1996 году прошли международный аудит в “Делойтт энд Труш” (“Инко”, “Украина”, “Відродження”, “Градобанк” и “Приватбанк”) четверо до наших дней не дожили и погибли смертью храбрых в финансовых битвах. В чем причина — в качестве аудита или в особенностях украинского бизнеса?
Не нужно смотреть на западный мир глазами идеалиста. Запад — это, прежде всего, жесткая конкуренция за местом под солнцем, а западные фирмы работают по тем правилам, действовать по которым им позволяют на той или иной территории. Компания “Делойтт энд Труш”, проводившая аудит “Градобанка” в 1996г., затянула сроки проведения аудита на 4-5 месяцев по сравнению с обычными. Оказывается, аудиторы проводили не предусмотренное программой проверки исследование системы собственности, системы принятия решений и системы влияния в “Градобанке” — для того, чтобы установить те ключевые точки, те организации и тех должностных лиц, на которые нужно нажать для того, чтобы получить необходимый результат. Когда мы это увидели, то поняли, что “Делойтт энд Труш” работает на чьи-то интересы. Параллельно началось давление со стороны “Лафарж” на украинские правительственные структуры с тем, чтобы получить акции Николаевского цементного завода. И только после этого мы узнали, что компании “Лафарж” и “Делойтт энд Труш” связывают многолетние партнерские отношения и “Делойтт энд Труш” является официальным аудитором местных предприятий компании “Лафарж” по всему миру.
— Коль скоро речь идет о таких серьезных обвинениях, хотелось бы услышать конкретные фамилии тех, кто, с Вашей точки зрения, разрушал “Градобанк”.
Цементный картель мог завоевывать позиции в Украине и бороться с “Градобанком” потому, что имел серьезную поддержку в лице бывшего Президента Украины Леонида Кучмы, глав его Администрации и бывшего премьер-министра Павла Лазаренко. А непосредственно координировал работу различных украинских служб, направленных на разрушение “Градобанка”, тогдашний вице-премьер Сергей Тигипко.
— Который впоследствии получил из рук Жака Ширака Орден почетного легиона …
Этот орден Сергей Леонидович получил за способствование иностранной экономической интервенции в Украину. Более того, ко мне лично дважды приходил представитель фирмы “Лафарж”, работавший тогда в банке “Креди Комерсиаль де Франс”, Лореаль Вивиани и говорил: “Если Вы отдадите “Лафаржу” акции Николаевского цементного завода, пресс с банка будет снят, а все уголовные дела закрыты”. Я разговаривать на эту тему отказался. Через несколько месяцев после первого ареста вышел на свободу и был избран народным депутатом Украины. Однако после нескольких лет борьбы и развала “Градобанка”, “Лафарж” в 1999г. все-таки стал владельцем контрольного пакета акций “Николаевцемента”, не заплатив за это ни копейки. А в 2000г. точно по такому сценарию компания “Дикерхофф” стала основным акционером Здолбуновского цементно-шиферного комбината.
— Так все таки, какова была судьба денег “остарбайтеров”? Тем более, что на корсчете деньги точно “не пахнут” и разобраться, чьи средства списываются или с какого именно депозита выдается кредит невозможно в принципе.
Хочу еще раз подчеркнуть, что Фонду “Взаимопонимание и примирение” на сегодняшний день мы ничего не должны и выполнили свои обязательства в полном объеме.
— В частности, путем частичной уступки долга почившему в бозе банку “Украина”, который гасил задолженность перед Фондом за счет прибыли, полученной от операций с ОВГЗ?
Нацбанк не мог спокойно наблюдать за тем, как гибнет “Градобанк” — один из крупнейших украинских банков — и помогал нам, насколько мог. Действительно, часть нашей задолженности перед Фондом взял на себя банк “Украина”, с которым мы рассчитались долгосрочными активами. Это — вполне естественная практика. Деньги “остарбайтеров” к проблемам “Градобанка” были привязаны искусственно с тем, чтобы создать необходимое общественное мнение. На самом деле, в результате жесткого “наезда” страдали интересы всех вкладчиков и всех клиентов нашего банка. Однако наличие у нас на депозите средств Фонда давало если не юридическую, то моральную возможность немецкому правосудию заинтересоваться деятельностью “Градобанка”. Когда стало очевидным, что банк сохранить невозможно, деньги вкладчиков замораживаются в активах и не могут быть немедленно возвращены наличными, Нацбанк разработал очень грамотную схему, в соответствии с которой банк “Украина” получил необходимые ресурсы и приобрел облигации внутреннего государственного займа, которые свободно продавались на рынке, а прибыль по облигациям направил на погашение задолженности “Градобанка” перед Фондом. После погашения облигаций деньги были возвращены в Нацбанк, а “Градобанк” рассчитался с “Украиной” безналичными активами. Таким образом, были выполнены все обязательства перед Фондом “Взаимопонимание и примирение”, в то числе выплачены все предусмотренные проценты.
— Тем ни менее против Вас было возбуждено уголовное дело по статье 266 УК Германии по обвинению в нецелевом использовании вверенных средств и имущества.
Когда через два года судебного разбирательства выяснилось, что ни “Градобанк”, ни я лично никаких законов Украины при обслуживании Фонда “Взаимопонимание и примирение” не нарушали, обвинение было снято. Однако поскольку нужно было пояснять причину моего пребывания в тюрьме, было выдвинуто новое обвинение — в том, что “Градобанк” якобы причинил сам себе ущерб, выдав кредит в размере 4 млн. ДМ другому украинскому предприятия, ООО “Хорда”, одним из учредителей которого является Игорь Диденко. Последний был также осужден несмотря на то, что взаимоотношения между двумя украинскими резидентами никак не относятся к юрисдикции немецкого суда. К тому же, этот кредит был возвращен с опозданием, если не ошибаюсь, всего на две недели. Однако, при чем тут деньги “остарбайтеров” и немецкое правосудие? Надеюсь, что при рассмотрении апелляции приговор будет отменен как явно незаконный.
— Однако в Германии Вам было выдвинуто еще одно обвинение — в давлении на свидетелей. Именно по этой причине Игорь Диденко был выпущен немедленно после оглашения приговора на свободу, как отбывший две трети наказания, а Вы продолжали оставаться под стражей.
Суду не понравилось, что свидетели со стороны защиты опровергали свидетелей со стороны обвинения. Поэтому мои свидетели, подтверждавшие, что “Хорда” давным-давно вернула полученный от “Градобанка” кредит, были объявлены лжесвидетелями. Впрочем, это неудивительно, ибо в противоположном случае даже по этому единственному эпизоду обвинения пришлось бы выносить оправдательный приговор и компенсировать мне четырехлетнее незаконное пребывание в немецкой тюрьме.
— Так получилось, что Ваше возвращение в Украину произошло через неделю после инаугурации нового президента. Это случайность или все-таки имеется какая-то зависимость между сменой власти в Украине и Вашим освобождением?
Это — чистая случайность. О том, что я могу вернуться в Украину 1 февраля 2005г. мне сообщили еще в августе 2004г., когда не было известно, кто именно станет новым украинским президентом. Поэтому все слухи, что якобы я вернулся в Украину лишь по причине того, что к власти пришла бывшая оппозиция, совершенно беспочвенны. Я вернулся к себе на Родину. Хотя, тот же бывший глава Администрации Президента Кучмы Виктор Медведчук во время минувшей избирательной компании неоднократно пытался связать “Градобанк” с оппозицией для того, чтобы провести такую фальшивую линию: Жердицкий якобы причастный к исчезновению денег “остарбайтеров”, а оппозиция якобы причастна с сотрудничеству с Жердицким и, следовательно, к исчезновению этих денег. Однако делалось это исключительно для того, чтобы обеспечить кандидата от власти политическим компроматом в отношении своего соперника на президентских выборах 2004г.
— Помилосердствуйте, Виктор Устимович, но ведь Ваши добрые отношения с “Нашей Украиной” секрета не составляют. Во всяком случае, с той ее часть, которая группируется вокруг Виктора Пинзеныка. А Игорь Диденко, помнится, даже баллотировался в народные депутаты от возглавляемой Пинзеныком Партии “Реформы и порядок”.
Ну, если бы у меня вообще не было отношений с бывшей оппозицией, то те люди, которые прорабатывали тактику проведения недавней избирательной компании в пользу кандидата от власти, не пытались бы связать проблемы “Градобанка” и уголовное дело против меня с лидерами оппозиции. Естественно, что мы дружили, дружили, так сказать, по-деловому, имели общее видение развития Украины и общее видение проблем практически со всеми оппозиционными лидерами за исключением, пожалуй, коммунистов и так называемых “прогрессивных социалистов”.
— А что значит “дружили по-деловому”? “Градобанк” финансировал оппозицию?
“Градобанк” никогда не финансировал конкретные партии или конкретные оппозиционные течения. “Градобанк” финансировал то, что имело отношение к развитию экономики, развитию политики — в то время, когда мы могли это делать финансово. Отдельные мероприятия оппозиционных партий мы, действительно, финансировали, но не потому, что они были оппозиционными, а потому, что они несли рациональное начало, которое необходимо было заложить в основу построения нашего государства. Мы сотрудничали с партиями, представляющими весь спектр тогдашних демократических сил, исповедующих принципы рыночной экономики. Это были и РУХи, и Партия “Реформы и порядок”. Однако такого, чтобы мы финансировали какую-то конкретную партию — такого не было.
— Тогда позвольте спросить напрямую: а правда, что Вы приходитесь кумом Виктору Ющенко?
Буквально вчера (смеется), как только я сошел с трапа самолета, вернувшись в Украину после четырехлетнего отсутствия, то сразу узнал, что являюсь кумом и чуть ли не близким родственником нового украинского президента. До вчерашнего дня я ни о чем таком даже не подозревал.
— И с братом президента, Петром Андреевичем, Вы также никогда не имели никаких деловых отношений?
Ни “Градобанк”, ни я лично никакого общего бизнеса с родственниками Виктора Ющенко никогда не имели. Более того, насколько я помню, брат нынешнего президента, точнее, фирма, в которой он работал, несколько раз обращалась в “Градобанк” с просьбой о выдаче кредита, но мы отказали. Подробностей я сейчас уже не помню, однако могу заверить, что никаких деловых отношений у нас не было. (Смеется) Так что давайте, выкладывайте все Ваши “жареные вопросы”, что там еще про меня говорят?
— Говорят, что супруга Ваша был племянницей покойного председателя правления банка “Украина” и председателя Национального банка Вадима Гетьмана. Врут ведь, поди.
Чья жена — моя?.. Ничего подобного… А, понимаю, откуда все эти сплетни. Родители моей жены, как и сама она, родом с Черкащины, а Вадим Гетьман также имел черкасские корни, вот кто-то и попытался связать. Однако это — черный пиар в чистом виде. Это все из той же серии, что и слухи о том, что якобы я намерен занять кресло министра финансов в новом правительстве. Тут комментировать нечего.
— Тем ни менее, Вы, наверняка, хорошо знали Вадима Гетьмана, а, возможно, и Виктора Ющенко, еще с союзных времен. Если не ошибаюсь, Вы осуществляли проверку банка “Украина”, будучи ревизором Министерства финансов УССР.
Знаете, когда я работал ревизором в Минфине УССР, мы больше занимались промышленными предприятиями, поскольку тогдашние государственные банки не представляли особого интереса для Министерства финансов. Тогдашняя финансовая система была не то что жестокой, а прямо-таки полицейской, и банки осуществляли только лишь предписанные сверху операции без малейших отклонений. Мы проверяли, прежде всего, те предприятия, которые финансировались банками, и никаких контактов с банком “Украина” в бытность моей работы ревизором у меня не было. Я познакомился с Вадимом Гетьманом и сотрудниками банка “Украина” уже после того, как создал в 1989г. свой банк, когда стали возникать проекты политического лоббирования рыночных процессов на Украине. Тогда мы уже были как игроки одной команды, ведь до 1995-1997 годов банки были наиболее консолидированным и наиболее прогрессивным сектором экономики. Коммерческие банки находились тогда в авангарде рыночным преобразований и выступали лоббистами даже тех законодательным новаций, которые не касались непосредственно нашей работы. И это естественно — ведь деятельность банков зависит от уровня экономической свободы других субъектов хозяйственной деятельности. Поэтому с Вадимом Гетьманом мы много работали именно над развитием рыночных принципов украинской экономики в силу общего, я бы сказал, классового интереса коммерческих банков.
— И традиционный вопрос: планы на будущее. Намереваетесь ли восстанавливать бизнес, планируете ли вернуться в политику?
Намерен ли восстанавливать бизнес? — Намерен. В каком виде — пока что говорить рано, поскольку я только вчера прилетел в Украину к тяжело больным родителям, к семье, и все время пока что занят общением с родными и друзьями. А что касается политики — жизнь покажет.
Владимир Бойко
