С Днём Достоинства и Свободы!

Прокуратура Киева — тот “гадюшник”, который завалил расследования ряда дел.

Общественные активисты и защитники семей Небесной Сотни говорят о нежелании Министерства внутренних дел и Генеральной прокуратуры расследовать громкие преступления времен Майдана и “правления” Виктора Януковича.

Не так давно Президент Петр Порошенко заявил, что ждет от силовиков скорейшего отчета о преступлениях на Майдане. И те взялись за дело — накануне второй годовщины начала Революции Достоинства чуть ли не каждый день выходили к СМИ с заявлениями. В них никакой конкретики, никаких новых фактов. И только в эту пятницу тройка глав СБУ, Генпрокуратуры и МВД отменила совместную итоговую пресс-конференцию по расследованию преступлений против Евромайдана. И, кажется, это как раз тот случай, когда слов не надо, обо всем скажут действия.

“Президент попросил силовиков публично отчитываться. Я хочу облегчить работу — результат нулевой. Никто не привлечен к ответственности ни за коррупцию, ни за террор во время Майдана”, — говорит народный депутат, глава парламентского комитета по вопросам предотвращения и противодействия коррупции, Егор Соболев.

Адвокат потерпевших на Майдане Тарас Гаталяк уверен, что причиной такого состояния дел является “коллапс правоохранительной системы, зависимость и недостаток взаимодействия между следователями и оперативными подразделениями”. Более резко высказывается другой защитник семей Героев Небесной Сотни Виталий Тытыч. Он прямо заявляет: руководство ГПУ и МВД саботирует расследования преступлений.

Тем ни менее Тытыч отмечает, что, созданное при ГПУ управление специальных расследований под руководством Сергея Горбатюка, за неполный год работы продвинулось в расследовании преступлений против Майдана: “Привлекается большой объем доказательств, в том числе видеодоказательств. Последние нуждаются в очень серьезной работе — нескольких экспертизах. Такого никогда не было и не будет, чтобы преступники разрешили себя фиксировать в момент совершения преступления. Но массив работы настолько большой, что его быстро выполнить невозможно, особенно в тех условиях, в которых находятся следователи”.

Маленький пример: за полгода работы управления проигнорированы элементарные действия по его обеспечению. У некоторых следователей нет даже кабинетов и компьютеров! “Мы им шлем обращения, а потом понимаем, что их некому рассматривать. 18 следователей должны работать над двумя тысячами эпизодов. Это нереально! Думаю, действия прокуратуры по отношению к управлению можно квалифицировать как умышленные действия или, по меньшей мере, как служебную халатность”, — говорит Тытыч “Главреду”. Адвокаты пострадавших на Майдане обратились в профильный комитет ВР с просьбой дать нам слово во время заседания, потому что считают, что как только у Горбатюка появились какие-то результаты, началось какое-то противодействие. “Эпизоды, которые мы фиксируем, настолько дикие, что нельзя найти объяснений действиям Авакова или Шокина, — говорит “Главреду” Виталий Тытыч. — Не хочу вдаваться в конспирологию и говорить о неких договоренностях — уничтожить следствие. Но есть конкретные факты. И на них должны быть даны ответы. В том числе и в криминальном производстве. Никто не должен уйти от ответственности. Если кто-то занял должность, то он должен отвечать за свои действия”.

Но вот в ответ на требование расследовать акты нерасследования преступлений, Генеральная прокуратура создала управление для выявления фактов саботажа. Его возглавил представитель киевской прокуратуры Сергей Нечипоренко. И это тогда, как первое время именно столичная прокуратура занималась следствием по Майдану и ответственна за провал этих расследований. “Прокуратура города — это именно тот “гадюшник”, который завалил расследования ряда дел. Не было проведено следствие по горячим следам, были уничтожены доказательства”, — говорит Тытыч. Теперь же и Горбатюк, и следователи ходят к Нечипоренко на допросы. Первый был уже три раза.

“Мы считаем, что происходит спланированная акция, они не могли бы себя так вести, если бы не получили указания верхушки ГПУ”, — говорит адвокат семей Героев Небесной Сотни.

“Кроме того, нет взаимодействия между следователями и оперативными подразделениями. Мы видим саботаж со стороны МВД. Потому что один из последних задержанных “беркутовцев” Олег Янушевский до последнего момента работал в милиции. Вопрос к МВД: как так получилось, что человек, подозреваемый в убийствах более сорока людей 20 февраля на Институтской, работал в органах?”, — говорит Тарас Гаталяк.

Есть еще один пример: сотрудник МВД Таваккул Рагимов, подозреваемый в координации действий харьковских “титушек” на Майдане, остается на своей должности, имеет доступ к базам данных и имеет при себе табельное оружие. И это в то время, как ему предъявляют обвинение по статье, которая предусматривает наказание до 15 лет.

То есть, несмотря на подозрения, выдвигаемые специальным управлением, сотрудники милиции до последнего остаются на своих должностях. “Аваков не предпринимает никаких мер и “троллит” адвокатов, говоря, что у нас правовое государство, и пока не будет решения суда, его никто трогать не будет”, — сказал на упомянутом комитете Тытыч.

Что же касается судов, то есть примеры того, как они затягивают процесс и отпускают подозреваемых.

“Большая проблема — независимость друг от друга следователей, ГПУ и судов. Она должна четко проявляться, — уверен Тарас Гаталяк. — Сейчас же, по нашему мнению, существует какой-то единый центр, который руководит работой адвокатов обвиняемых. Есть и центр, который дает указания судьям. Садовника же отпустили! Судья Светлана Волкова до сих пор не наказана… На днях вообще случился вопиющий случай. Я знаю, сколько усилий следователи управления спецрасследований приложили для задержания командира львовского “Беркута” Ростислава Пацеляка. И судьи Апелляционного суда Киева освободили его из-под стражи, отправив под домашний арест”.

“Сегодня мы видим намерение руководителей государства затолкать криминальные производства в суды. Но мы настаиваем: все криминальные дела должны быть расследованы должным образом, собраны все возможные доказательства. И только после этого материалы можно направлять в суд”, — говорит Гаталяк.

“Решение о передаче обвинительного акта в суд принимает исключительно прокурор или следователь под свою личную ответственность, — продолжает он. — И решение принимается тогда, когда прокуратура решит, что доказательных материалов достаточно, чтобы доказать вину. Без этого передача дела в суд может считаться преступлением. Если коснуться неюридических нюансов, а реалий, то уже есть пример, когда к первой годовщине Майдана генпрокурор Ярема скомандовал передать дело по расстрелам 20 февраля в суд. Несмотря на сопротивление следователей — это ломало график следственных действий, не давало возможности внести в дело видеоматериалы. Речь идет о деле бывших бойцов спецподразделения МВД “Беркут” Сергея Зинченко и Павла Аброськина. Сейчас следствие вместе с адвокатами потерпевших пытается в судебном следствии привлечь эти документы. На что защита “беркутовцев” реагирует правильно — эксплуатирует факт, что следствие было проведено не должным образом, и прокуратура провалила его на стадии расследования. Поэтому от разговоров о быстрой передаче в суд, мы ничего хорошего ждать не можем и предостерегаем, чтобы этого не делали”.

Если такие приоритетные дела, как убийства на Майдане, не расследуются должным образом, то что говорить о преступлениях чиновников времен Януковича.

“В сфере борьбы с коррупцией это даже меньше, чем ноль”, — настаивает член правления Центра противодействия коррупции Александра Устинова.

“Проблема — ни одно дело, касательно высоких чиновников времен Януковича не было передано в суд, — говорит она “Главреду”. — По всем им уже два года идет досудебное следствие. Это искусственное затягивание. Нам то и дело рассказывают, что следствие не собрало достаточное количество свидетельств. Часть высоких должностных лиц избежали уголовной ответственности потому, что не было установлено их местонахождение. Если посмотреть на представление ГПУ о снятии неприкосновенности с Сергея Клюева (брата Андрея Клюева, экс-главы Администрации Президента Виктора Януковича, — Авт.), то в нем можно прочитать две четкие вещи: в неустановленном месте, в неустановленное время. Это означает, что следователи не установили, находился ли конкретный человек в неком месте в некое время, когда происходило правонарушение. Это делается для того, чтобы потом в суде подозреваемого можно было оправдать”.

Такими “неустановленными”, по словам Устиновой, для ГПУ являются экс-министр аграрной политики Николай Присяжнюк, экс-министр доходов и сборов Александр Клименко, экс-министр внутренних дел Виталий Захарченко, руководитель подразделения “Беркута”, который разгонял Евромайдан в ночь на 30 ноября Сергей Кусюк, экс-министр энергетики Эдуард Ставицкий, экс-прокурор Виктор Пшонка, его сын Артем Пшонка. “Поэтому по их делам следствие фактически не ведется”, — утверждает она.

Например, упомянутого Сергея Клюева просто выпустили из страны. “Мало того — ничего из имущества не был арестовано, — продолжает Устинова. — И до сих пор в ВР нет представления на арест этого человека. Сейчас он свободно чувствует себя в ЕС или любой стране мира. Если правоохранители любой страны захотят его арестовать, то они не смогут, потому что вместе с представлением о снятии депутатской неприкосновенности не было представления от генерального прокурора на арест — он был сделан и позднее отозван. Ни единым словом не было указано, что Клюев через “Укрэксимбанк” вывел на свои оффшоры на Кипре почти 800 миллионов евро. Эти деньги, даже если Клюева потом заочно осудят, мы не вернем Украине, потому что они нигде не фигурируют. И это несмотря на то, что факт вывода лежит на поверхности. И Генеральная прокуратура к этим материалам имеет доступ. Но она молчит”.

“У нас есть и прекрасный пример Александра Ефремова, — говорит Устинова. — С этого человека сняли браслет. И в Фейсбуке существует множество фотографий, как он спокойно релаксирует в бассейнах. А между тем Ефремов — главный рейдер Луганска. Ему есть что возвращать государству. Представление по делу Дмитрия Табачника появилось лишь спустя полтора года — за это время все имущество Табачника было переписано на его ближайших родственников. Поэтому конфисковать и вернуть его стране, уже нельзя”.

“Из 29 чиновников, которые находились в санкционных списках разных стран Европы, с шести уже сняли санкции, — говорит Устинова. — Например, они были сняты с Портнова — так как он выиграл суд. И это случилось потому, что ГПУ не предоставила никаких документов европейским прокурорам, чтобы они могли поддерживать обвинения в суде. Аресты были сняты с Алексея Азарова. Его дом, у которого во время Евромайдана собирались митинги в Вене, возвращен. И Украина никогда не сможет никому ничего доказать и вернуть награбленные средства. Та же история с Александром Якименко, который был главой СБУ в то время, когда происходили расстрелы на Майдане. И санкции были сняты также из-за бездеятельности Генеральной прокуратуры. И если до марта следующего года не будет судебных решений по всем другим людям из санкционного списка, все санкции европейскими странами будут сняты. Украина потеряет все, что было заблокировано и арестовано за границей”.

Получается, что ГПУ не давала никаких доказательств прокуратурам других стран, которые наложили санкции, таким образом, приняв политические решения. Хотя те и ждали доказательств. Но так и не получили.

Общественные активисты считают ответственными за это лично Президента Петра Порошенко, который фактически назначает генерального прокурора, ведомство которого бездействует.

“Интересная деталь: во времена Майдана Виктор Пшонка награждал прокуроров за доблестные заслуги перед государством, — говорит Устинова. — Я вам скажу честно, фигуранты того списка не то что не были люстрированы, они не были уволены. А эти люди, очень возможно, принимали участие в преступлениях против Майдана или закрывали на них глаза”.