У розпорядження Штабу національного спротиву надійшла інформація про те, що до військових частин по всій Україні направлено телеграму «Буран» (термінова), за підписом в.о начальника Генерального штабу міністерства оборони генерал-лейтенанта Думанського, в якій вказується на необхідність проведення термінових зборів офіцерів з метою підготовки звернення до президента України про необхідність введення надзвичайного стану.
Таку телеграму направлено в 14 областей України, а в деяких військових частинах такі збори військових почалися вже о 14 годині.
Штаб перевіряє інформацію та згодом повідомить подробиці.
9 ответов
Я тоже думаю, что эта угловна мразь так не отступит…. Будет кровь и решающий бой, который зачистит это кодло.
согласен, давно пора это кодло поганой метлой со страны вымести…. конечно, без боя оно власть не отдаст, танками межигорье оцепит!
Наш человек всегда где трудно. Где наш человек трудно всегда.
УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА УКРАЇНИ № 52/2014
Про відставку Прем’єр-міністра України та Кабінету Міністрів України
Керуючись статтею 115 Конституції України та відповідно до пункту 9 частини першої статті 106 Конституції України постановляю:
Прийняти відставку Прем’єр-міністра України АЗАРОВА Миколи Яновича, що має наслідком відставку всього складу Кабінету Міністрів України.
Прийняти відставку Кабінету Міністрів України.
Доручити Кабінету Міністрів України продовжувати виконувати свої повноваження до початку роботи новосформованого Кабінету Міністрів України.
Цей Указ набирає чинності з дня його опублікування.
Президент України Віктор ЯНУКОВИЧ
28 січня 2014 року
Министр обороны Павел Лебедев исключает использование армии в провокациях во время противостояния между властью и протестующими в Киеве.
Об этом говорится в его видеообращении, обнародованном пресс-службой ведомства.
“Никоим образом армия не задействована и не будет задействована в провокациях, которые происходят сегодня в городе Киев”, — заявил министр.
Лебедев подчеркнул, что сотрудники Минобороны и Вооруженные силы не принимают участия в этих акциях, а занимаются повседневной деятельностью.
Также министр отметил, что личный состав войск и техника находятся в местах своей постоянной дислокации в воинских частях, а все заявления о возможной передислокации военной техники в Киев, по его мнению, являются провокацией.
Да что вы Украинцы так паникуете, что вас ктото собераеться разгонять, вас уже давно ваши же предали.
ПОХОЛИМСТВО И ПРЕДАТЕЛЬСТВО- стротегическое оружее Украины
Да что вы Украинцы так паникуете, что вас ктото собераеться разгонять, вас уже давно ваши же предали.
ПОДХОЛИМСТВО И ПРЕДАТЕЛЬСТВО- стротегическое оружее Украины
Восстание наше было спровоцировано творившимся в лагере беззаконием и произволом. Доказательством тому может быть то, что после того, как восстание охватило все зоны, когда надзиратели трусливо убегали из зоны и власть перешла к организаторам и руководителям восстания, из зоны не было ни единого случая побега заключенных, хотя для этого лагерное начальство проделало бреши в наружных стенах. На «ихнюю» провокацию заключенные не поддались. Дисциплина была жесткая. Среди заключенных не было ни единого случая скандала или драки. Не было ни одного случая плохого обращения с женщинами-заключенными. Никаких запретов на посещение женских бараков не было. Были созданы группы, которые наблюдали за порядком в зонах и днем, и ночью. У нас даже работал изолятор, куда водворяли возмутителей порядка. Но их были единицы. Мы ведь на всех встречах и разговорах с лагерной администрацией просили одного — чтобы к нам приехал кто-либо из членов правительства и чтобы мы могли изложить наши просьбы и требования. Одним из пунктов наших требований было: облегчить труд заключенных-женщин — не использовать их на тяжелых работах, в частности на обогатительной фабрике, где работали наши женщины. Мы, зэки, конечно, в душе все чувствовали да и подспудно (подсознательно) готовились к тому, что с нами все равно расправятся, и жестоко. Но жить хотелось. Когда зоны, мужская и женская, соединились, многие встретили друзей, и знакомых, и родных, и просто земляков. Появилось много пар с благими намерениями: пожениться и связать свои судьбы. Были клятвы, и были свадьбы. Свадьбы были и религиозные. Венчали заключенные-священники. Уважаемая Фаина Николаевна, позвольте мне сейчас перейти к самой сути. В момент восстания я сидел в лагерной тюрьме. И только после того, как нас освободили из камер друзья, я присоединился к восставшим. Не буду описывать все дальнейшие события. Главная задача восставших — соединить зоны — была решена. Когда зоны соединились, я познакомился с девушкой Аллой Пресман. Она была евреечка, родом из Киева. Ей было около двадцати лет. Мы очень привязались друг к другу (восстание длилось целый месяц) и поклялись в том, что будем искать друг друга и соединим свои жизни. Все это было искренне и серьезно. Я в то время не был еще женат (до лагеря), и мы полюбили друг друга. Мы строили планы и верили в счастливую судьбу. А она распорядилась иначе. На рассвете 25-26 июня 1954 года раздался страшный гром. Это орудийная канонада разбудила нас. Мы были вместе в ее бараке. Мы, как и все, бросились из барака наружу. Началась паника. Никто не знал, что будет с нами дальше. Воздух наполнился гулом. Что за гул, не могли понять. А оказывается, это танки близко маневрировали и стреляли из своих орудий, видимо, холостыми. Когда мы все выскочили из барака, а нас было, наверное, человек 50-60 (может быть, чуть меньше), то увидели, что наш барак окружен строем солдат и отрезан от других бараков. Судя по погонам, это было какое-то военное училище. Женщины толпой с криками и воплями двинулись в сторону солдат, но, не доходя метров 10 до шеренги, мы все остановились. Возгласы и проклятия на миг прекратились. Мы увидели среди солдат какое-то движение, и перед строем появился офицер. Он прокричал в нашу сторону: «Если будете подходить, то будем стрелять». Но женщины продолжали ругать их и стыдить. И тут я увидел, как офицер взмахнул белой перчаткой, строй разомкнулся и из-за соседнего барака, повернув на нас, двинулась железная махина — танк Т-34. Солдаты взяли ружья на изготовку. Танк как шел на малой скорости, так и шел, направляясь на толпу. Мы с Аллой были впереди. Когда заключенные увидели, что танк приближается, все бросились назад и стали заскакивать в барак. Водителю танка, видимо, дали задание отрезать заключенных от барака. Танк стал теснить женщин. Люди кричали, плакали. Танк врезался в толпу женщин и стал гнать их. Трудно описать то, что творилось, когда танк врезался и толкал перед собой живую массу людей, которые не успели проскочить в барак. В этот момент, когда танк вклинился в живую толпу и стал двигаться дальше, мы с Аллой потеряли друг друга. Я в этот момент заскочил на танк, а ее он настиг сзади. И сквозь весь этот адский шум я вдруг услышал: «Гурий! Гурий!» Это был ее голос! И она звала меня. Я не мог сразу определить, где она. Танк прошел, и земля была усыпана людьми. Да, я видел и слышал этот ад. Видел, как Т-34, наш советский танк, победоносно оставив после себя раздавленных и искалеченных, двинулся дальше к другому входу в барак, чтобы и там навести смерть. Когда я услышал голос Аллы, то соскочил с танка, стал искать ее и только с помощью женщин нашел, так как было не совсем светло. Я увидел ее сидящей около барака, и она увидела меня. Я услышал ее истошный крик и увидел руки, протянутые ко мне. Нужна была помощь, для того чтобы ее занести в барак и положить на топчан. Кошмар! Здоровые и живые оттаскивали раненых и мертвых. Вот эти женщины и нашли мне в этом кошмаре мою Аллочку и помогли ее занести в барак. На ноги она встать не смогла. Левая нога безжизненно болталась. Когда танк настиг ее в толпе, то гусеницей содрал с нее все мясо с зада. Она сумела отскочить от танка в сторону и поэтому не попала под гусеницу. А может, ее отбросило. Мы положили ее на самое крайнее место в бараке. Женщины убежали помогать раненым, а я остался с ней. Она стонала и умоляла помочь ей выжить. Вся была в крови. Мне она говорила: «Все равно мы выживем и будем вместе». Я сидел рядом и не знал, что же мне делать дальше. Я гладил ее по щекам, целовал и успокаивал. Говорил ей ласково: «Все пройдет, все поправится, и мы всю жизнь будем вместе». Она только шептала: «Я люблю тебя, Гуря». Я смотрел на нее, видел ее страдания и чувствовал, какие тяжелые боли она испытывает. А за окнами барака шла война. Мимо пробегали солдаты, сновали военные машины скорой помощи (санитарные), бегали санитары с красным крестом на нарукавных повязках. Алла сильно застонала. Я понял, что ей неудобно лежать, и решил помочь ей сменить положение. Когда я хотел поправить ногу, то увидел, что левая лежит как-то неестественно. Нога была вывернута на 90°. К моему ужасу, я понял, что нога была вообще выдернута из таза и держалась на коже. Я похолодел от ужаса. Видимо, оттого, что я ее пошевелил, она вскрикнула и простонала: «Гуринька, мне очень больно, положи под меня подушку». Я взял с соседнего топчана чью-то подушку. Она взяла меня за шею. Я хотел ее приподнять и подтолкнуть под нее подушку, но моя рука вошла в какую-то жидкую кашу. Весь зад у нее был месивом. Пересилив свой страх, слезы и ужас, я все-таки подсунул под нее подушку. Я только молил Бога тогда, чтобы самому от такого ужаса не потерять сознание. Когда я вынул из-под нее свою руку, то увидел, что она по самый локоть усеяна маленькими кусочками мяса — мяса человеческого, мяса молодой женщины, безвинной жертвы советского беззакония. Мясо моей любимой. Такое трудно пережить. Я незаметно от нее достал платок и вытер руку. На платке осталось множество кусочков мяса. Платок этот до сих пор со мной. До сих пор видны кусочки мяса в подрубленных краях платка. А война продолжалась. В это время солдаты атаковали наш барак. Что-то дико крича, они прикладами стали выбивать окна и забрасывать в барак дымовые шашки. В бараке поднялись еще больший шум и паника. Люди не знали, что делать. Женщины бросались к окнам, а там были солдаты. Брал страх. Люди не знали, что делать с ранеными, и я тоже не знал, что же делать с моей Аллочкой. А барак наполнялся едким дымом. Стало очень трудно дышать. Я посмотрел на нее — ей было очень плохо, она задыхалась. Тогда я накинул ей на рот полотенце и стал дышать с ней рот в рот. Другого способа ей помочь я не знал. Пострадавших и раненых было много. Санитары с носилками (солдаты) часто стали появляться за нашими окнами. Я сам валился с ног от этого кошмара. И тогда я почувствовал, что всему наступает конец. Я решил как-то спасать Аллочку. Или я, или кто-то из женщин позвал пробегавших мимо наших дверей санитаров с носилками. Вместе с женщинами мы осторожно вынесли Аллочку и положили на носилки. Я наклонился над ней, она холодными руками крепко обняла меня за шею, и мы ###еловались последний раз в жизни. Санитары прервали наше последнее прощание. Они с носилками, на которых лежала моя умирающая любимая женщина, растворились в дыму. Бой за взятие зоны еще шел. Еще рычали где-то рядом танки, изредка оглушая пушечным выстрелом. Еще бегали санитары, подбирая раненых и павших, а санитарные военные машины вывозили улики, а для меня было все кончено. Как только санитары с носилками скрылись из виду, я тут же сел в оцепенении. Потом, как пьяный, шатаясь, пошел к тому месту, где она жила. Сел на ее постельку и громко заплакал. Заплакал от бессилия. Хотелось рвать и метать. Осмотрел в последний раз уголок, где мы жили вместе, где дарили друг другу чистую, искреннюю ласку, где говорили самые святые слова — слова о вечной нашей любви. Вижу, лежат на постели ее беленькие носочки, которые она не успела надеть. Вижу, лежит на тумбочке ее косыночка, и ее не успела надеть. Не осознавая ничего, взял с тумбочки ее носовой платок и зубную щетку. Барак пустел. Прикладами выгоняли непокорных. И я пошел к выходу. (Все ее вещи спрятал на груди и сохранил до сих пор.) Дальше была голодная степь. Нас посадили на землю. Уже поднималось солнце и начинало палить. Жара и жажда. Видели мы, мужчины, как невдалеке по дороге от лагеря бойко, колонной шли четыре танка Т-34. Они возвращались к месту дислокации после успешного проведения боевой операции. А чуть правее колонна женщин шла на обогатительную фабрику. На работу. Неробкие махали нам руками. Пишу я это и плачу. В то же время и радуюсь я, что излил перед Вами свою глубокую-глубокую и святую тайну. Стопудовый камень упал с моего сердца. Мы просидели до вечера на раскаленной земле без воды и пищи. В последней группе, которую выводили из зоны, был и Володя (фамилию забыл, был он работником здравпункта). Этот Володя принес мне самую страшную весть. Он был рядом с Аллочкой до последних минут ее жизни. Умирая, она просила: «Передай Гурию, что я его любила». Так закончилась жизнь молодой, энергичной, веселой девушки, которая хотела только спокойной и свободной жизни и себе, и всем. А нас из Кенгира эшелоном повезли на Колыму».
http://www.memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/08/18.htm
Последняя модификация :01:46 13-01 Внес изменения: ГОСПОДИН
в СЕВАСТОПОЛЕ ВСЕ ЧАСТИ ПОДПИСАЛИ ”бУРАН”