Терроризм – это способ сопротивления произволу в обществе, разделенном на классы…

Таково мое личное определение этого термина, авторское. В толковом словаре иначе: «терроризм – это способ достижения политических целей насильственными методами…». Но общество меняется. Меняются методы, оценки, суждения и, естественно, толкование терминов. По большому счету терроризм является преступлением лишь в том случае, когда речь идет о частных лицах. Если же террористический акт совершает государственная структура, это называется по-другому: «спецоперация», «борьба с бандформированиями», «техногенная катастрофа» или «несчастный случай с большим количеством жертв». Выбор достаточно богат.

К примеру, взрыв дома в Днепропетровске или Евпатории. Что это? Халатность? Теракт? Или расчистка строительной площадки?.. Если же подготовка стройплощадки, то терроризм это или нет? В этих историях я ничего не ставлю под сомнение, особенно учитывая, что есть и официальные экспертные заключения, и официально виновные, и даже официально сидящие. Но остались вопросы…

Или же трагедия в Скнилове. С пилотов я ответственности не снимаю, но ведь кто-то же вывел людей на летное поле под этот злосчастный Су-27. И никто не раскапывал, почему самолет, который летчики использовали для тренировок, заменили другим. А у этого «другого» на одном из двигателей форсаж почему-то включался с опозданием. И керосина залили больше положенного. Но вот в списках осужденных я не нашел ни генералов, ни политиков… Нашел другое – отложили объединение ВВС и ПВО Украины.

Такая же история с атакой пассажирского Ту-154 над Черным морем. Украина взяла ответственность за свою ракету, но странно то, что в том направлении радары «подсветки-наведения» не работали – украинские так точно. Во всяком случае, по документам, которые проверяли по «горячим следам», пока тела пассажиров из моря поднимали. И тогда тоже объединение ВВС и ПВО отложили.

А еще Украина как-то сразу начала снимать с вооружения ракетные комплексы дальнего действия С-200. А позже со сплошной системы ПВО перешла на «зональную», а еще позже – на «объектную». И везде одно лицо, возглавляющее расследование… Так что же это было? Халатность? Спецоперация? Или все-таки теракты?

Немного отойду от темы… В 1993-м году, в Абхазии, я свято верил, что мы, боевики УНА-УНСО, – самая большая проблема России. Много позже прочитал книгу Геннадия Трошева «Моя война» (никаких ассоциаций не вызывает?) и изумился: командующий группировкой федеральных войск на Северном Кавказе тоже так думал, пока его в самолете не взорвали. В России многие до сих пор так думают. Очень быстро забыли, что еще летом 1993 года никто даже представить не мог, что уже осенью российская армия расстреляет парламент России. И его защитников, мы, унсовцы, будем прятать в Украине. Что тогда же, осенью, боец спецназа МВД РФ «Витязь» застрелит своего сослуживца на территории телецентра «Останкино», а обвинят в этом митингующих – и прицельно расстреляют их из окон. Еще через год подготовленный личный состав 131-ой мотострелковой «Майкопской» бригады заменят новобранцами, которых бросят в Грозный – под расстрел чеченских формирований, которые сами же россияне готовили, вооружали и обучали (например, батальон Шамиля Басаева). Российская армия, объявив вендетту, начнет равнять артиллерией и авиацией город Грозный, населенный русскими.

Ордынская цена жизни… Наши беспокойные и вечно загадочные соседи… Пьяный Восток – земля темная… То ли молоком да водкой, то ли постом да молитвой вскормленная. Мы не могли их понять во времена Сагайдачного, Хмельницкого, Мазепы… Сейчас не поймем и подавно. С ними можно было и не воевать – сами себя уничтожают.

Печально другое: мы проглядели орду на своей земле. Никто из нас даже представить не мог, что президенты Украины будут разоружать собственную армию, разорять избравший их народ и делать все возможное для разжигания гражданской войны на собственной территории. Кто скажет, как поменялась бы Украина, знай мы это тогда, в 1993-м? И каковы были бы наши ответные действия? Была бы это народно-освободительная война? Терроризм? Война с коммунизмом?

Историческая справка: польский шляхтич (пусть и православный, хотя не факт) Богдан Хмельницкий начал восстание не во имя Украины – это историки придумали потом. Он мстил королю Владиславу IV за честь своей второй жены – Гелены Хмельницкой, тоже польки. Придумать войну – дело историков, но началась она по весьма понятной для современников Хмельницкого причине. В XVII веке боролись за женщину вождя, и это было понятно всем: каждый казак-запорожец мог поставить себя на место шляхтича Богдана Хмельницкого. Понять его, польского шляхтича, человека знающего свой путь, мог только свободный человек – украинский казак. Московский боярин – русский дворянин – дворовой холоп – не понял бы его никогда. Именно поэтому в XVII веке у Хмельницкого с казаками в Украине получилось, а у дворян-декабристов в XIX столетии в России – нет. Холопы-командиры, пусть и князья, не доверяли холопам-солдатам. Поскольку презирали их, несмотря на героизм, проявленный в войне 1812 года, несмотря на Бородино, сожженную Москву и Париж у ног.

Украинским националистам в 90-х годах ХХ века плотская конкретика была не нужна: хватало исторической, к примеру, Голодомора. А еще и репрессии 1937—1940 годов, политзаключенные, замурованные живьем в камерах тюрьмы на улице Лонцкого во Львове в 1941-ом. Кроме того, в 1943 году, как раз накануне Киевской наступательной операции, отметился и будущий «Маршал Победы» Георгий Жуков: «…чем больше в Днепре потопим, тем меньше потом ссылать». Потому мы дрались только за Украину – у нас не было иной мотивации. Когда же мы подписали свое «переяславское соглашение»? Для чего? А главное – с кем?..

Мой друг Олег Бенга рассказал, как во время службы в Афганистане офицер раздавал напутствия: «Запомните, – говорил он, – все, что на своей земле преступление, на земле, занятой противником, называется подвиг!»

Видимо, в нашей новейшей истории все именно так, по-афгански. И если речь идет о тех, кто нами правит, то это просто не их земля, а наша. Поэтому то, что в наших глазах является преступлением, они записывают себе как «подвиг»…

Юрий Колесников, «ОРД»