Гитлеру приписывают намерение уничтожить Москву – посредством затопления. Между тем, осенью 1941-го, как и осенью 1812-го, уничтожить город собирались не столько захватчики, сколько его защитники.
Второго октября силы группы армий «Центр» перешли в наступление на Москву, а уже 6-го – окружили пять армий Западного и Резервного фронтов. Перед немецкими войсками, казалось, открывался беспрепятственный путь на Москву. В те октябрьские дни в вермахте наверное никто не сомневался, что Москва будет вскоре взята.
Правда, чтобы «переварить» попавшую в котел огромную группировку советских войск немцы приостановили продвижение в московском направлении. Тем не менее, пребывая в предпобедной эйфории, Гитлер на совещании в штабе группы армий «Центр» заявил о своих планах затопить Москву:
«Произведены необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа».
Эту цитату в своих «Воспоминаниях и размышлениях» приводит Георгий Жуков, ссылаясь на материалы Нюрнбергского процесса (Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. М. 1957. Т.1. С. 495). Кстати, цитату «Маршал победы» приводит не в главе «Битва за Москву», а в завершающей – «Первые шаги контрольного совета по управлению Германией. Потсдамская конференция», где показывает заботы советских оккупационных войск и противопоставляет им планы бесноватого Гитлера.
Неудивительно, что эффектно раскрывающая тему гитлеровского изуверства цитата стала популярной. Она кочует из одной книги в другую, скачет по школьным и студенческим рефератам, всплывает в публицистических статьях. Она уже стала как бы общим местом, а поэтому ее уже часто приводят без каких-либо ссылок на первоисточник. Современный российский драматург Андрей Вишневский в 1999 г. даже написал пьесу «Москаузее» – о воплощении в жизнь идеи фюрера о рукотворном море на месте Москвы.
Москва в немецких планах: аргументы Гудериана
Есть основания сомневаться в том, что германским руководством – политическим и/или военным – затопление Москвы рассматривалось всерьез. Прежде всего, следует отметить, что захват Москвы имел для немцев не только символическое, но и важное стратегическое значение. Это был важнейший транспортный центр. Кроме того, здесь немцы хотели получить для армии зимние квартиры и аэродромы с твердым покрытием для авиации.
Когда в конце августа 1941-го Гитлер решил снять танковую группу генерал-полковника Гудериана с московского направления, чтобы захватить Украину, то «быстроногий Гейнц» так аргументировал необходимость первым делом взять Москву:
«Я обрисовал ему географическое положение столицы России, которая в значительной степени отличается от других столиц, например Парижа, и является центром путей сообщения и связи, политическим и важнейшим промышленным центром страны; захват Москвы очень сильно повлияет на моральный дух русского народа, а также на весь мир. Я обратил его внимание на то, что войска настроены наступать на Москву и что все приготовления в этом направлении встречаются с большим восторгом.
Я пытался объяснить Гитлеру, что после достижения военного успеха на решающем направлении и разгрома главных сил противника будет значительно легче овладеть экономически важными районами Украины, так как захват Москвы — узла важнейших дорог — чрезвычайно затруднит русским перебрасывать свои войска с севера на юг. Я напомнил ему также, что войска группы армий «Центр» уже находятся в полной боевой готовности для перехода в наступление на Москву, в то время как предполагаемое наступление на Киев связано с необходимостью произвести переброску войск на юго-запад, на что потребуется много времени; причем в последующем, при наступлении на Москву, танковым войскам придется пройти еще раз это же расстояние, т. е. от Рославля до Лохвицы, равное 450 км, что вызовет повторный износ материальной части и усталость личного состава».
Гитлер привел свои контраргументы и строго приказал повернуть на Киев (о затоплении Москвы ничего не сказав).
Очевидно, что до окончания войны затопление Москвы выглядело бы непростительной глупостью, поскольку сильно усложнило бы дальнейшее продвижение (не говоря уже о необходимости продолжать военные действия). Ведь, согласно плану «Барбаросса», немцы намеревались закрепиться на линии Архангельск-Волга-Астрахань.
Кстати, впоследствии именно в Москве немецкое командование планировало разместить штаб-квартиру оккупационных войск на Востоке. Наверняка, в германском генштабе выбрали бы другое место, если бы Москва должна была уйти под воду.
Одним словом, с немецким планом затопления Москвы не все так однозначно. Рискнем предположить: возможно, дело тут в том, что Гитлер порою просто любил помечтать и поболтать. Вот, и задвинул генералам пару идей. Отметим также, что многие нацистские планы, в том числе и печальноизвестный генеральный план «Ост», были всего лишь не утвержденными проектами в стадии обсуждения.
Потоп подмосковный
Зато есть куда более серьезные основания полагать, что реальный план затопления Москвы существовал по другую сторону фронта. Осенью 1941-го возможность затопления города всерьез рассматривалась его защитниками.
В начале ноября 1941-го немцы возобновили наступление на Москву (операция «Тайфун»). Немцы рвались к Москве с севера и Юга, намереваясь окружить город.
Если на южном направлении Гудериан увяз в боях под Тулой и Каширой, то на северном немцы приблизились к Москве вплотную. В такой ситуации, чтобы остановить противника, советское командование приняло решение о затопление долин рек Сестра и Яхрома.
Впервые подрыв плотины с целью остановить наступающих немцев был применен на Днепре. 18 августа 1941 г. советские саперы взорвали плотину Днепрогэса (кстати, аутентичное украинское название – Дніпрельстан). Причем, немцы утверждали, будто плотина была взорвана, когда по ней еще шли отступающие войска и беженцы (потом педантичные фрицы замеряли пробоину – оказалось 175 м). В итоге, поднялась гигантская волна, смывшая по разным оценкам от 3 до 10 тысяч человек. Тогда советские саперы нанесли больший урон себе, а не противнику. Лавина воды разрушила переправы, заставив отступающие части РККА бросить тяжелое вооружение.
Операция под Москвою получилась куда более эффективная, чем на Днепре. В двадцатых числах ноября, в результате интенсивного сброса воды из канала Москва-Волга, уровень воды в Сестре поднялся на шесть метров, а в Яхроме – на четыре. В итоге, был создан водный заслон шириной до двух и протяженностью свыше шестидесяти километров. Немецкие войска не смогли преодолеть этот неожиданно возникший барьер, и их наступление на северных подступах к Москве было приостановлено. Советским войскам в критический момент удалось не только на несколько дней задержать продвижение противника, но и существенно сократить линию фронта.
При этом было затоплено порядка 30-40 деревень. Поскольку операция была секретная, население предупреждать не стали. В те дни погода была такая, что достаточно было полчаса постоять по пояс воде в воде, чтобы наверняка умереть.
Правда, и с этой историей не все до конца ясно. В частности странно, что о подмосковном потопе ничего не рассказывают в своих воспоминаниях немецкие генералы, подробно описывающие битву под Москвой. Это тем более странно, что именно под поселком Яхрома 29 ноября немцам удалось форсировать канал Москва-Волга.
Из воды – в пламя
Кроме тактики затопленной земли, применялась и тактика земли выжженной. Неделей раньше – 17 ноября – верховный главнокомандующий отдал приказ уничтожить все деревни в полосе немецкого наступления на расстоянии 40-60 км от Москвы. Это должно было затруднить продвижение немцев, которые и так испытывали большие трудности в связи с наступившими морозами. Согласно приказу, отступающие войска должны были «уводить с собой советское население» перед тем, как сжечь деревню. Но на момент получения приказа многие деревни оказались уже за линией фронта.
В итоге, с помощью артиллерии, авиации и вооруженных бутылками с зажигательной смесью диверсантов было уничтожено более трехсот населенных пунктов. В результате одной из таких акций была задержана местными жителями и выдана немцам легендарная (впоследствии) Зоя Космодемьянская.
Кстати, потом, когда началось наступление, появилась масса кадров кинохроники о сожженных деревнях. Естественно, все подавалось так, будто деревни сожгли немцы.
Не взорвать, так затопить?
В самой Москве в октябре 1941-го минировались многие сооружения. Как вспоминал главный советский диверсант Павел Судоплатов, ему тогда «приказали заминировать наиболее важные сооружения в Москве и на подступах к ней, такие как главные железнодорожные вокзалы, объекты оборонной промышленности, некоторые жилые здания, некоторые станции метрополитена и стадион «Динамо»… Мы заминировали несколько правительственных дач под Москвой (среди них, правда, не было дачи Сталина)». Одни объекты планировалось взорвать до прихода немцев, другие (например, гостиницы) – когда они уже начнут обосновываться в городе (так, как это было сделано в Киеве). Кстати, более тысячи килограмм взрывчатки под одной из московских гостиниц нашли только в 2005 году (http://newsru.com/russia/10jul2005/bzv.html).
Московский метрополитен им.Кагановича заблаговременно (сперва собирались демонтировать и эвакуировать ценное оборудование) готовился к уничтожению.
Кстати, существует не имеющая документального подтверждения версия, будто советское руководство, готовясь к отступлению из Москвы, подготовило затопление города.
«Есть такая Химкинская плотина, – рассказывает московский историк и журналист Искандер Кузеев. – Эта плотина держит весь каскад водохранилищ к северу от Москвы – Химкинское, Пироговское, Клязьминское, Пестовское, Учинское и Икшинское, находится на уровне 162 метра (над уровнем моря. – Авт.), как и все водохранилища. Вода в Москве-реке находится в центре города на уровне 120 метров, то есть перепад 42 метра. И там, как мне рассказывали, была заложена тонна взрывчатки… И вот этот поток мог просто обрушиться на столицу. Я разговаривал с ветераном, бывшим руководителем канала, мы сидели на третьем этаж здания рядом с 7-м шлюзом … Он говорит: “Вот, мы сидим на третьем этаже, поток как раз, по нашим расчетам, именно до этого уровня мог подняться”. А дальше масса даже высотных строений практически была бы затоплена».
Две истории в одном фильме
Как видим, Москву в 1941-м защищали не менее, а, судя по всему, и более жестокими методами, чем Берлин в 1945-м. Мы уже писали о затоплении берлинского метро в последние дни войны (http://ord-ua.com/2010/05/06/mifyi-vtoroj-mirovoj-o-zatoplenii-stolits/?lpage=1) и о том, что история получила широкую известность после того, как была отображена в фильме-эпопее «Освобождение». Так вот, очень символично, что затопление берлинского метро снималось… под Москвою! На одном из шлюзов канала Москва–Волга были построены декорации берлинской подземки, привезли настоящие немецкие вагоны. Затопление «метро» происходило в результате открытия шлюза…
Видимо, тут и кроется разгадка того феномена, как в таком вполне сухопутном виде транспорта, как метро, появились шлюзы. Наверняка, авторы фильма и не подозревали, как творчески вплели одну историю затопления в другую.
Дмитро Шурхало, для «ОРД»
7 ответов
Вечная память освободителю Украины генералу Павлу Судоплатову.
Правильно, а теперь быстренько принимай свои таблеточки.
Все! В нашей стране уже не осталось проблем. Давайте обсудим битву 300 спартанцев или додумаем мысли Ричарда Львиное Сердце. Что, нечем заполнить сайт?. Тогда ковыряйтесь в прошлом. Но оно же не затрагивает сегодняшние проблемы страны и в частности нашу какую-то военную доктрину. У комуняк она была. Правильная или неправильная — вопрос другой. Но что делается сейчас в нашей неньке-Украине. Плотина ДнепроГЭСа, Киевское, Каневское водохранилища, очистные сооружения в каждом городе способны затопить всю страну. И это не спланированные акции, а бездействие власти. А Москва 1941 года — давно прошедшие дела.
М-да… Та чего там греха таить — разве весь днепровский каскад спланирован и построен не для того, чтобы при необходимости затопить пол-Украины?
Под Москвой бои шли за каждую деревню. Ибо была зима и немцы замерзали без русских печек. Жители конечно в таких местах, если не успели убежать, то погибли. Поэтому и прорвали наши фронт в декабре 41. И двинули так, что гудериан побросал 70% своих танков и убежал назад на 400 км.
Да простит меня автор,но статья откровенно слаба.А ее главный слоган — “существует не имеющая документального подтверждения версия”
Поэтому позволю себе повеселить форумчан,а заодно и провести параллели с нашей жизнью, рассказом
Александра Бушкова,взятым из книги “Тайны смутного времени”.
“ГЕРОЙ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Советский энциклопедический словарь 1964-го года отзывается об этой героической личности со всем уважением: «Сусанин Иван Осипович (ум. 1613) — крестьянин с. Домнино Костромского у., нар. герой, замученный польскими интервентами, отряд к-рых он завел в непроходимую лесную глушь. Героич. поступок С. лег в основу мн. нар. преданий, поэтич. и муз. произв.».
Энциклопедический словарь 1985-го еще более уважителен и прямо-таки эпичен: «Сусанин Иван Осипович (?—1613) — герой освободит. борьбы рус. народа нач. XVII в., крестьянин Костромского уезда. Зимой 1613 завел отряд польск. интервентов в непроходимое лесное болото, за что был замучен».
Пожалуй, автор, писавший в 85-м, гораздо больше заботился о достоверности, нежели его коллега из 64-го. «Болота», нужно признать, выглядят не в пример убедительнее «лесной глуши», из которой «чертовы ляхи» отчего-то не нашли выхода — любой нормальный человек в такой ситуации, заблудившись зимой в лесу, вышел бы оттуда по собственным следам на снегу. О т р я д должен был оставить за собой такую колею, что обратный путь можно отыскать и ночью…
Ну, а о том, что этот злодейский отряд направлялся, дабы извести только что избранного на царство юного государя Михаила Федоровича Романова, знают даже дети. Гораздо менее известно, что вся эта красивая история — выдумка от начала до конца. Авторы энциклопедических словарей правы в одном: с давних пор известны «многие народные предания», живописующие о том, как Сусанин завел поляков в болота, о том, как героический Иван Осипович еще допрежь того укрыл царя в яме на собственном подворье, а яму замаскировал бревнами. Беда в том, что меж народным фольклором и реальной историей есть некоторая разница…
Вообще-то, авторы вышеприведенных статей сами ничего не надумали, что их, в общем, извиняет. Они лишь добросовестно переписали абзацы из трудов гораздо более ранних «исследователей». «Классическая версия» появляется впервые, пожалуй, в учебнике Константинова (1820 г.) — польские интервенты выступают в поход, чтобы погубить юного царя, но Сусанин, жертвуя собой, заводит их в чащобу. Далее эта история получает развитие в учебнике Кайданова (1834 г.), в работах Устрялова и Глинки, в «Словаре достопамятных людей в России», составленном Бантыш-Каменским. А яма, где якобы укрыл Сусанин царя, впервые появилась в книге князя Козловского «Взгляд на историю Костромы» (1840 г.): «Сусанин увез Михаила в свою деревню Деревищи и там скрыл в яме овина», за что впоследствии «царь повелел перевезти тело Сусанина в Ипатьевский монастырь и похоронить там с честью». Князь в подтверждение своей версии ссылался на некую старинную рукопись, имевшуюся у него, — вот только ни тогда, ни потом никто посторонний этой рукописи так и не увидел…
Ясно, что спасение царя от злодеев-поляков — событие столь знаменательное, что неминуемо должно было остаться не в одной лишь народной памяти, но и в хрониках, летописях, государственных документах. Однако, как ни странно, о злодейском покушении на Михаила нет ни строчки ни в официальных бумагах, ни в частных воспоминаниях. В известной речи митрополита Филарета, где скрупулезно перечисляются все беды и разорения, причиненные России польско-литовскими интервентами, ни словом не упомянуто ни о Сусанине, ни о какой бы то ни было попытке захватить царя в Костроме. Столь же упорное молчание касаемо Сусанина хранит «Наказ послам», отправленный в 1613 г. в Германию, — крайне подробный документ, включающий «все неправды поляков». И, наконец, о покушении польско-литовских солдат на жизнь Михаила, равно как и о самопожертвовании Сусанина, отчего-то промолчал Федор Желябужский, отправленный в 1614 г. послом в Жечь Посполитую для заключения мирного договора. Меж тем Желябужский, стремясь выставить поляков «елико возможно виновными», самым скрупулезным образом перечислил королю «всякие обиды, оскорбления и разорения, принесенные России», вплоть до вовсе уж микроскопических инцидентов. Однако о покушении на царя отчего-то ни словечком не заикнулся…
И, наконец, о якобы имевшем место погребении Сусанина в коломенском Ипатьевском монастыре нет ни строчки в крайне подробных монастырских хрониках, сохранившихся до нашего времени…
Столь дружное молчание объясняется просто — ничего этого не было. Ни подвига Сусанина, ни пресловутого «покушения на царя», ни погребения героя в Ипатьевском монастыре. Неопровержимо установлено: в 1613 г. в прилегающих к Костроме районах в о о б щ е не было «чертовых ляхов» — ни королевских отрядов, ни «лисовчиков», ни единого интервента либо чужестранного ловца удачи. Столь же неопровержимо доказано, что в то время, когда на него якобы «покушались», юный царь Михаил вместе с матерью находился в хорошо укрепленном, напоминавшем больше крепость Ипатьевском монастыре близ Костромы, охраняемый сильным отрядом дворянской конницы, да и сама Кострома была хорошо укреплена и полна русскими войсками. Для мало-мальски серьезной попытки захватить или убить царя понадобилась бы целая армия, но ее не было ни поблизости от Костромы, ни вообще в природе: поляки с литовцами сидели на зимних квартирах в соответствии с обычаями того времени. По Руси, правда, в превеликом множестве бродили разбойничьи ватаги: дезертиры из королевской армии, жаждавшие добычи авантюристы, «воровские» казаки вкупе с «гулящими» русскими людьми. Однако эти банды, озабоченные лишь добычей, даже спьяну не рискнули бы приблизиться к укрепленной Костроме с ее мощным гарнизоном.
Вот об этих бандах и пойдет речь…
Е д и н с т в е н н ы й источник, из которого черпали сведения все последующие историки и писатели, — жалованная грамота царя Михаила от 1619 г., по просьбе матери выданная им крестьянину Костромского уезда села Домнино «Богдашке» Собинину. И говорится там следующее: «Как мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси, в прошлом году были на Костроме, и в те годы приходили в Костромский уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина литовские люди изымали, и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литов¬ские люди замучили его до смерти».
Царская милость заключалась в том, что Богдану Собинину и его жене, дочери Сусанина Антониде, пожаловали в вечное владение деревушку Коробово, каковую на вечные времена освободили от всех без исключения налогов, крепостной зависимости и воинской обязанности. Правда, уже в 1633 г. права Антониды, успевшей к тому времени овдоветь, самым наглым образом нарушил архимандрит Новоспасского монастыря — отчего-то он не считал «привилегию» чересчур важной. А это весьма странно, если вспомнить, что Антонида — дочь отважного героя, спасшего жизнь царю…
Антонида пожаловалась Михаилу. Тот урезонил архимандрита и выдал вдове новую «грамоту о заслугах» — но и в ней о подвиге Сусанина говорилось точно теми же словами, что и в предыдущей. Исключительно о том, что Сусанина «спрашивали», а он ничего не сказал злодеям. И только. Царь, полное впечатление, и понятия не имел о том, что на его особу покушались, но Сусанин увел «воров» в болота…
И, кстати, в обеих грамотах черным по белому указано: «Мы, великий государь, были на Костроме». То есть — за стенами могучей крепости, в окружении многочисленного войска. Сусанин, собственно говоря, мог без малейшего ущерба для венценосца выдать «литовским людям» этот секрет Полишинеля, ровным счетом ничего не менявший…
И еще одна загадка: почему «литовские люди» пытали о царе о д н о г о Сусанина? Будь у врагов намерение добраться до царя, несмотря ни на что, они обязательно пытали и мучили бы не одного-единственного мужичка, а всех живущих в округе. Тогда и привилегии были бы даны не только родственникам Сусанина, но и близким остальных потерпевших…
Однако о д р у г и х жертвах налета на деревушку Домнино нигде не упоминается ни словом. Кстати, в «записках» протоиерея села Домнино Алексея так и написано: «…НАРОДНЫЕ ПРЕДАНИЯ, послужившие источниками для составления рассказа о Сусанине».
Выводы? Самая правдоподобная гипотеза такова: зимой 1613 г. на деревеньку Домнино напала шайка разбойников — то ли поляков, то ли литовцев, то ли казаков (напомню, «казаками» тогда именовались едва ли не все «гулящие» люди). Царь их не интересовал ничуть — а вот добыча интересовала гораздо больше. В летописи о подобных налетах, крайне многочисленных в те времена, сообщается так: «…казаки воруют, проезжих всяких людей по дорогам и крестьян по деревням и селам бьют, грабят, пытают, жгут огнем, ломают, до смерти побивают».
Одной из жертв грабителей — а возможно, единственной жертвой — как раз и стал Иван Сусанин, живший, собственно, не в самой деревне, а «на выселках», то есть в отдаленном хуторе. О том, что налетчики «пытали Сусанина о царе» известно от одного-единственного источника — Богдана Собинина…
Скорее всего, через несколько лет после смерти убитого разбойниками тестя хитромудрый Богдан Собинин сообразил, как обернуть столь тяжелую утрату к своей выгоде, и обратился к известной своим добрым сердцем матери царя Марфе Ивановне. Старушка, не вдаваясь в детали, растрогалась и упросила сына освободить от податей родственников Сусанина. Подобных примеров ее доброты в истории немало. В жалованной грамоте царя так и говорится: «…по нашему царскому милосердию и по совету и прошению матери нашей, государыни великой старицы инокини Марфы Ивановны». Известно, что царь выдал множество таких грамот с формулировкой, ставшей прямо-таки классической: «Во внимание к разорениям, понесенным в Смутное время». Кто в 1619 г. проводил бы тщательное расследование? Хитрец Богдашка преподнес добросердечной инокине убедительно сочиненную сказочку, а венценосный ее сын по доброте душевной подмахнул жалованную грамоту…
Поступок Богдашки полностью соответствовал тамошним нравам. Уклонение от «тягла» — налогов и податей — в ту пору стало прямо-таки национальным видом спорта. Летописцы оставили массу свидетельств об изобретательности и хитроумии «податного народа»: одни пытались «приписаться» к монастырским и боярским владениям, что значительно снижало размеры налогов, другие подкупали писцов, чтобы попасть в списки «льготников», третьи попросту не платили, четвертые ударялись в побег, а пятые… как раз и добивались льгот от царя, ссылаясь на любые заслуги перед престолом, какие только можно было вспомнить или придумать. Власть, понятно, препятствовала этому «разгулу неплатежей», как могла, периодически устраивались проверки и аннулирования «льготных грамот», но их оставляли на руках у тех, кто пользовался «особыми» заслугами. Хитроумный Богдан Собинин наверняка думал лишь о сиюминутной выгоде, вряд ли он предвидел, что в последний раз привилегии его потомков (опять-таки «на вечные времена») будет подтверждать Николай I в 1837 году. К тому времени версия о «подвиге Сусанина» уже прочно утвердилась в школьных учебниках и трудах историков.
Впрочем, далеко не во всех. Соловьев, например, считал, что Сусанина замучили «не поляки и не литовцы, а казаки или вообще свои русские разбойники». Он же после кропотливого изучения архивов и доказал, что никаких регулярных войск интервентов в тот период поблизости от Костромы не было. Н.И. Костомаров писал не менее решительно: «В истории Сусанина достоверно только то, что этот крестьянин был одной из бесчисленных жертв, погибших от разбойников, бродивших по России в Смутное время; действительно ли он погиб за то, что не хотел сказать, где находится новоизбранный царь Михаил Федорович, — остается под сомнением…»
С 1862 г., когда была написана обширная работа Костомарова, посвященная мнимости «подвига Сусанина», эти сомнения перешли в уверенность — никаких новых документов, подтвердивших бы легенду, не обнаружено. Что, понятно, не зачеркивает ни красивых легенд, ни достоинств оперы «Жизнь за царя». Еще одно Тоунипанди, только и всего…
Между прочим, некий прототип Сусанина все же существовал — на Украине. И его подвиг, в отличие от Сусанина, подтвержден документальными свидетельствами того времени. Когда в мае 1648 г. Богдан Хмельницкий преследовал польское войско Потоцкого и Калиновского, южнорусский крестьянин Микита Галаган вызвался пойти к отступавшим полякам проводником, но завел их в чащобы, задержав до прихода Хмельницкого, за что и поплатился жизнью.
Вовсе уж откровенной трагикомедией выглядит другой факт. С приходом советской власти район, в который входило село Коробово, переименовали в Сусанинский. В конце 20-х гг. районная газета сообщила, что первый секретарь Сусанинского райкома ВКП(б) заблудился и утонул в болоте. Впрочем, времена были суровые, шла коллективизация, и мужички могли попросту подмогнуть товарищу секретарю нырнуть поглубже…
А если серьезно, укоренившаяся легенда о «спасителе царя Сусанине» явственно отдает некой извращенностью. Очень многие слыхом не слыхивали о р е а л ь н ы х борцах с интервентами, немало сделавших для России, — о Прокопии и Захаре Ляпуновых, Михаиле Скопине-Шуйском. Зато о мифическом «спасителе царя» наслышан каждый второй, не считая каждого первого.”
какие же наивные и глупенькие есть людишки коментирующие не ведая что пишут. не зная вовсе истинных вещей а только обосновываются на своих личных амбициях да бредовых фантазиях. Ведь правды уже никто и никогда не узнает.А в наше то время оговорить человека проще простого, кем бы он не был.