Танталитовы муки

В грабеже Конго участвуют акулы мирового бизнеса, русские мафиози и летчики, а также миллионы обладателей мобильных телефонов

В январе 2001 года, когда президента Демократической Республики Конго Лорана Дезире Кабилу застрелил один из его личных охранников, в стране и за ее пределами вздохнули с облегчением — казалось, главное препятствие на пути к миру устранено. Пытаясь избежать судьбы конголезского мученика Патриса Лумумбы, ставшего жертвой заговора Запада и своего окружения, Кабила никогда не скупился на спецслужбы и наплодил их в изобилии. Но именно они решили разорвать порочный круг, в котором оказалось Конго, когда к власти пришел Кабила. Если при Мобуту у конголезцев была хотя бы иллюзия единства, то при Кабиле не стало и ее. Он разделил страну, чтобы не делить власть. Теперь его сын, тридцатилетний генерал Жозеф Кабила, заявил о намерении разделить власть, чтобы восстановить страну.

В течение пятидесяти дней в небольшом южноафриканском городке Сан-Сити шли интенсивные переговоры: президент ЮАР Табо Мбеки пытался заставить оппозиционные группировки — а их тридцать три — подписать мирный договор с молодым Кабилой. В ход пошло все — от кулуарных уговоров и обещаний высоких правительственных постов в будущем переходном правительстве до финансового шантажа. О результатах этого межконголезского диалога мир узнал в конце апреля, и они повергли международных посредников в отчаяние. Один из основных участников конфликта, Демократический союз Конго (RCD), за которым стоит Руанда, контролирующая почти весь конголезский восток и часть юга, покинул встречу, не подписав ни одного документа. Устроителям этого дорогостоящего мероприятия пришлось довольствоваться соглашением между Кабилой и «угандийской фракцией», лидеру которой миллионеру Жан-Пьеру Бембе, отвоевавшему себе вотчину на севере страны, был обещан пост премьер-министра. Для Конго это значит, что 70% ее территории в конце концов воссоединится. Впрочем, при более пристальном взгляде на происходящее оптимизм начинает убывать.

Богатства Конго несметны. Здесь есть все — золото, алмазы, уран, медь, кобальт, вольфрам, касситерит, марганец, цинк, серебро, свинец, железо. Здесь же — самое бедное в Африке население. В 1997 году руандийские и угандийские войска, которые помогли никому тогда не известному Лорану Кабиле свергнуть престарелого и больного раком Мобуту, разочаровались в своем ставленнике, но уходить из Конго они уже не желали и подняли против Кабилы мятеж. Одного года им оказалось вполне достаточно, чтобы оценить, чего стоит эта страна. То, что средства на первую мировую африканскую войну (так в свое время окрестила конголезский конфликт Мадлен Олбрайт) выкапываются прямо из недр Конго, никогда не было секретом. Видавших виды международных экспертов, которым Совет Безопасности ООН поручил исследовать механизм финансирования войны, вряд ли поразил масштаб этого неприкрытого грабежа. Открытием для них стало содержимое «золотой жилы» конголезского конфликта.

Безусловно, золотые и алмазные прииски всегда будут играть важную роль в таком грязном деле, как африканские войны, но в эру бума высоких технологий на первое место выбился «металл будущего» — танталит, или, как его называют в Африке, колтан — колумбитово-танталитовый концентрат, который в переработанном виде обладает высокими термоустойчивыми свойствами. Танталит является ключевым компонентом конденсаторов, которые используются как в мобильных телефонах, видео— и аудиомагнитофонах, так и в компьютерных процессорах Intel и Sony, реактивных двигателях, фиберной оптике и приборах ночного видения. Стоило на рынке появиться новому поколению мобильных телефонов UMTS, как в течение всего нескольких месяцев цены на танталит рванули до заоблачных высот (см. график), а в Конго началась самая настоящая танталитовая лихорадка.

Главные залежи танталитовой руды сосредоточены в провинциях Киву и Маньема, то есть в тех частях страны, которые вот уже четыре года находятся под полным контролем двух повстанческих фракций, поддерживаемых Угандой и Руандой. Обширные запасы этого металла в Конго стали сюрпризом для всех — по данным ежегодного отчета Геологической службы США, самые крупные колтановые рудники находятся в Австралии, Канаде и Бразилии. Но как только существенно вырос спрос, в Конго появился новый быстро развивающийся рынок сырья. Специалисты утверждают, что две трети всех мировых запасов танталита сосредоточено в Конго.

Ради того, чтобы получить доступ к залежам этого черного песка — а добывают его с помощью лопат и жестяных тазов, — солдаты сгоняют крестьян с богатых колтановой рудой земель. Рабочие на приисках, вынужденные искать себе пропитание, уничтожают уникальные популяции горилл в национальных парках. Главное же — на фоне этого танталитового бума все мирные переговоры между повстанцами и правительством, запертым в нескольких городах в районе Киншасы, выглядят форменным фарсом. Ни одна из сторон конфликта не желает терять контроль над богатствами, которые в буквальном смысле находятся у них под ногами, и делает все возможное, чтобы сохранить статус-кво.

Линия фронта, протянувшаяся на 2400 километров, не меняется вот уже несколько лет. Миротворческие войска ООН, в прошлом году размещенные вдоль этой границы, почти юридически закрепили ее незыблемость. Боевые действия, о которых время от времени сообщают мировые агентства, часто являются не чем иным, как разбойными вылазками по другую сторону фронта с целью захвата запасов колтана, скопившихся у врагов. Причем вчерашние союзники в конфликте, Руанда и Уганда, вот уже более года сами находятся в состоянии необъявленной войны.

По оценкам экспертов ООН, декларируемого военного бюджета Руанды (55,6 млн долларов) хватило бы разве что на то, чтобы ее солдаты (а их, по разным данным, 25 тыс.) не умерли с голоду. А ведь властям нужно не только закупать оружие, обмундирование, оплачивать транспорт, который при африканском бездорожье может быть только воздушным, но и вводить элементы гражданского контроля на оккупированных территориях, которые больше самой Руанды в несколько раз.

Осилить такие расходы можно было только одним способом. Как только цены на танталит достигли своего пика, оккупационные власти ввели на добычу металла монополию, которую передали своим доверенным лицам (у руандийцев это была компания Somigl). Тем временем правительство в Киншасе, пытаясь привести в порядок хаотичную торговлю алмазами из приисков, которые все еще находятся под его контролем, даровало монополию своим (израильская компания International Diamond Industries Дана Гертлера). Для сравнения: Руанда зарабатывала на алмазах не более 200 тыс. долларов в месяц, а танталит давал ей до 20 млн долларов ежемесячно.

Этот факт заставил президента Руанды Поля Кагаме заявить: «Это война финансирует саму себя». Несмотря на катастрофическое падение цен на кофе (с 4300 долларов за тонну в 1994−1995 годах до 400 долларов сегодня), который является основой экспорта Руанды, экономика страны росла — ее рост составил 6% в год! Международный валютный фонд высоко оценил «достижения» молодого поколения африканских лидеров Уганды и Руанды, пообещав выделить щедрые кредиты на поддержку их «бурно развивающихся экономик». Тем временем неправительственные организации (в основном европейские), возмущенные прямой связью между рынком коммуникаций и войной в Конго, подняли шум. У людей, знающих что почем на африканской политической кухне, подозрение вызвало уже то, что Лорана Дезире Кабилу убрали именно тогда, когда мировые цены на танталит достигли своего пика — в январе 2001 года цена килограмма пентоксида Ta2O5 доходила до 600 долларов.

Кровь на мобильном телефоне

Группа из восемнадцати бельгийских неправительственных организаций в прошлом году инициировала кампанию под лозунгом «Нет крови на моем сотовом телефоне! Остановите войну в Конго!». Их вдохновил успех общественной организации «Мировой свидетель», которая несколько лет назад протестовала против торговли «кровавыми алмазами» из Сьерра-Леоне, Анголы и Конго. Алмазы из этих африканских стран, где с начала девяностых не прекращаются гражданские войны, поступали (и поступают) на мировой рынок по каналам транснациональных корпораций. Усилиями «Свидетеля» алмазный гигант De Beers вынужден был отказаться от монополии на алмазном рынке и перестроить принципы своего бизнеса, выступив инициатором системы сертификации камней. Однако заставить такие гиганты, как Siemens, Nokia, Alcatel или Ericsson, отслеживать пути поставок «кровавого танталита» оказалось невозможно. Цепочка дилеров в этом бизнесе куда изощреннее — между производителями мобильных телефонов и кустарными добытчиками танталита обнаружилось столько звеньев, что и не сосчитать. Главное же — общественное мнение и бойкот покупателей не способны оказать существенного влияния на рынок этого сырья.

Основной удар по финансированию войны в Конго можно было нанести, выведя на чистую воду те компании, которые занимаются скупкой танталита в местах его добычи и доставляют на мировой рынок. В докладах, подготовленных экспертами ООН, названы западные компании, непосредственно участвующие в разграблении богатств Конго, и представлены схемы доставки сырья в Европу и США.

Все начинается с местных дилеров (они скупают руду у добытчиков в среднем по 10 долларов за килограмм), которые нанимают частные самолеты, как правило с русскими и украинскими летчиками, и доставляют груз в столицы Руанды (Кигали) или Уганды (Кампалу). Далее груз, перекупленный «государственными» компаниями, владельцами которых являются сплошь родственники президентов Уганды (Йовери Мусевени) и Руанды (Поль Кагаме) и высшие военные чины, на транспортных самолетах (например, авиакомпании Sabena Cargo) доставляется в европейские столицы и на перерабатывающие заводы.

В мире всего несколько предприятий, занимающихся переработкой колумбитово-танталитовой руды в термостойкий танталитовый порошок, — H. C. Starck (Германия), Cabott Inc. (США), Ningxia (Китай) и Ульбинский металлургический комбинат в Усть-Каменогорске (Казахстан). После переработки танталитовый порошок сбывается компаниям, производящим конденсаторы и прочие компоненты индустрии хай-тек, которые в свою очередь поставляются в цеха сборки мобильных телефонов.

На правах бывшей колониальной власти ключевую роль в этом бизнесе играют бельгийские фирмы (фиктивные компании Cogecom и Cogear и реально существующая Sogem), а перевалочной базой стал аэропорт в Остенде, который уже давно используется как весьма удобный транзитный пункт доставки грузов из Африки в Европу и США (в том числе оружия из Восточной Европы и республик СНГ в «горячие точки» континента). Стоит упомянуть и компанию Eagle Wings Resources (совместное предприятие американской Trinitech, голландской Chemie Pharmacie Holland и двоюродного брата президента Руанды). Управляющий Trinitech Роберт Рон как мог отбивался от обвинений в нечистоплотности своего бизнеса: «Это капитализм в чистом виде, но на него надо смотреть позитивно. Мы платим тем, кто способен хоть как-то контролировать ситуацию в Конго, — в конце концов, это полезно для региона в целом».

Но особого внимания заслуживает деятельность швейцарского бизнесмена Криса Хубера, который основал аж три подставные компании (Finconcord, офшор Finmining и Raremet), связанные тесными деловыми узами с Ульбинским металлургическим комбинатом. Контакты с этим предприятием оказались для него вдвойне плодотворны — доставкой грузов из Центральной Африки занимается авиакомпания самого Ульбинского комбината, которая имеет в собственности 16 «Яков» и арендует Ил-18 у компании Air-Сеss. Air-Сеss числится за братом «знаменитого» Виктора Бута — Сергеем Бутом. Сам Виктор Бут, после того как бельгийская прокуратура возбудила против него дело по факту отмывания денег в Бельгии, скрывается в России, время от времени давая интервью российской прессе. Когда до отечественных СМИ докатились слухи о возможных связях Виктора Бута с «Аль-Каидой», его брат спешно свернул дела Air-Сеss в Объединенных Арабских Эмиратах и перебрался в Алма-Ату. Его деятельность в Африке заслуживает особого рассказа.

Вотчина Бута

Говорят, что в небе Африки трудно летать, не зная русского языка. Если это так, то во многом благодаря Виктору Буту. Его имя стало известно экспертам ООН по незаконной торговле оружием еще в 1996 году. Базой Бута стал аэропорт Остенде, откуда его зарегистрированные в Либерии самолеты летали по всему миру. Помогла Буту уникальная ситуация, сложившаяся на авиационном рынке бывшего СССР: оставшийся не у дел громадный флот «ильюшиных» и «антоновых» раскупался в начале и середине девяностых по ценам подержанных «мерседесов». Кроме того, без работы остались тысячи высококвалифицированных пилотов.

Эксперт ООН и директор Института мира в Антверпене Йохан Пелеман утверждает, что именно в Бельгии Бут открыл для себя Африку: его самолеты неоднократно вылетали порожняком из Остенде в Восточную Европу, а оттуда груженные оружием летели в восточное Конго — туда после геноцида 1994 года в Руанде хлынули экстремистские группировки хуту. В конце девяностых Бут поставлял оружие головорезам Революционного объединенного фронта Сьерра-Леоне и ангольской группировке УНИТА, лидер которой Жонас Савимби бесславно закончил свои дни в конце февраля этого года.

В 1998 году в Конго началась вторая гражданская война, и Савимби установил союзнические отношения с Руандой — ведь президент Анголы Душ Сантуш, как и президент Зимбабве Роберт Мугабе, выступил в конголезском конфликте на стороне Кабилы. Африканский политический региональный альянс УНИТА, конголезские повстанцы, за спиной которых стояла Руанда, и сама Руанда стали на некоторое время основной осью деловой активности Бута. Главным акционером пяти ключевых компаний, занимавшихся добычей алмазов, золота и танталита в восточном Конго в районах, подконтрольных Руанде, был кениец Санджаван Рупра. Именно он после ареста в Бельгии по обвинению в отмывании денег стал давать показания против своего бывшего делового партнера Виктора Бута.

Многочисленные маленькие авиакомпании (Air Navette, Jambo Safari, Sun Air, New Gomair, Air Boyoma и другие), которые благодаря войне стали появляться в Конго как грибы после дождя, в собственности самолетов практически не имели — как правило, они брали их в аренду у таких, как Бут. По региональным расценкам, владелец самолета получает за час работы около 2 тыс. долларов — в день такой самолет может осуществить два-три рейса с грузом. Особенно интенсивно эти авиакомпании работали в самом начале войны — тогда вывозилось все: от золота, алмазов, танталита, цинка до кофе, чая и ценных пород древесины.

По данным западных источников, Бут является не только авиаперевозчиком и торговцем оружием. Он организовал небольшую мастерскую по огранке алмазов в столице Руанды Кигали — как известно, установить происхождение алмаза после огранки практически невозможно. Таким всесторонним его бизнес стал благодаря политике оккупационных властей. Они финансировали войну тремя способами: прямыми поставками оружия, бартером и созданием совместных предприятий. По подсчетам экспертов, руандийские власти должны были бы тратить на транспорт в среднем около 22 млн долларов в год. При этом в коммюнике адвоката Рупры было указано, что они задолжали Буту около 21 млн долларов. Это значит, что Буту, возможно, не заплатили за год! По всей видимости, Руанда решила не расплачиваться с Бутом, полагая, что тот и так прилично заработал на этом сотрудничестве, что и подтолкнуло его к переходу в другой лагерь.

Уже год назад он стал посещать небольшой городок Бени на востоке Конго, где встречался с лидером проугандийской группировки вышеупомянутым миллионером Жан-Пьером Бембой, который контролирует весь северо-восток страны. Вот уже больше года его летчики обслуживают именно этих повстанцев, отношения которых со своими вчерашними союзниками — проруандийской группировкой — мягко говоря, весьма натянуты.

Мировая война

Грабеж богатств Конго стал возможен в таких масштабах благодаря хорошо налаженной транспортной артерии, которую обслуживают русские летчики на российских же самолетах. Более того, русские и украинские летчики доставляют оружие и Кабиле. Российские пилоты и техперсонал оказывали в прошлом году услуги ВВС Зимбабве, союзнику Киншасы, участвовали в боях против повстанцев Конго, которым, в свою очередь, помогает Бут. Что и говорить, эта война стала нашей войной: русских находишь сплошь и рядом, причем по разные стороны баррикад. Из работавших только на одного Бута погибли не менее двадцати человек.

Тем временем затянувшаяся война в Конго привела к трагическим последствиям для самих африканцев. По замечанию спецпосланника ООН по правам человека Роберто Гарретона, «населению в оккупированных районах страны отказывают в праве на жизнь». За последние три года конфликта в Конго погибли более 10 тыс. человек, беженцами стали более 200 тыс. африканцев. Единственным позитивным моментом в этой войне за последний год стало резкое снижение цен на танталит из-за спада на мировом рынке коммуникаций и открытия нового месторождения танталита в Австралии. Это заставило пять германских, бельгийских и американских мультинациональных компаний покинуть Конго. Таким образом, то, чего весь последний год тщетно добивались неправительственные организации, совершено самими законами рынка. Правда, в поисках новых источников доходов для финансирования войны повстанцы обратили свой взор на гуманитарные миссии, обложив их непомерным налогом.

Опубликованные результаты отчета экспертов ООН о механизме грабежа Конго они объявили заговором тех западных стран, которым ничего не перепадает от «конголезского пирога». Руандийские власти неоднократно пытались уличить в этом Францию, потерявшую свое былое влияние в Центральной Африке. Воюющие страны (а это Руанда, Уганда, Бурунди, Ангола, Зимбабве и Намибия) пытаются всеми силами сохранить статус-кво, используя и конголезскую междоусобицу, и противоречия между странами «оси зла» и Запада, франкофонами и англосаксами. Достаточно сказать, что правительству в Киншасе помогают Китай, Ливия, Куба, Иран, Судан, Северная Корея. Донорами Руанды и Уганды являются Великобритания, Северная Ирландия, Дания, Германия и США. Складывается впечатление, что в этой войне участвует если не весь мир, то по крайней мере все те, кто пользуется мобильным телефоном и знать не знает, что же все-таки происходит в самом сердце Африки.

Олег Туров, автор «Эксперт», «Эксперт Украина»