Штирлица похоронили в Иерусалиме
Этот сюжет мне подарил почтовый ящик.
Арон Шнеер, научный сотрудник иерусалимского института
\"Яд ва-Шем\", прислал мне посылку — солидный научный двухтомник
\"Плен\" (исследование жизни и гибели советских военнопленных в Третьем
Рейхе) и — маленькую книжицу под названием \"Из НКВД в СС и обратно\".
…Занимаясь в своём институте плановой темой
(\"Плен\"), Шнеер познакомился с кем-то, кто, как сообщил ему приятель,
\"мог на эту тему многое рассказать\". И свёл Шнеера со… Штирлицем!
Да-да, с натуральным прототипом героя сериала. Штирлиц последние годы жизни
провел и умер в Иерусалиме (он похоронен на Сионском кладбище в 2000 году).
Награды носил такие: два ордена Ленина, орден Красного Знамени, орден Красной
Звезды, Железный крест I степени, Железный крест II степени, знак вермахта
\"За участие в танковой атаке\" и две нашивки за тяжелые ранения…
Наш живой персонаж презирал своего киношного
подражателя. Во-первых, тот был не женат и тем подставил себя под особое
внимание гестапо (\"кто такой? Импотент? \"Голубой\"? Боится
расовых проверок? В любом варианте — за ним компромат). Киношный Штирлиц, по
оценке прототипа, излишне любопытен ко всяким делам, не входящим в его
служебную компетенцию немецкого офицера. И — спасает сообщников (радистку,
детей). \"Он не мог, не имел права так поступать. Сколько людей он мог
подставить, себя, своё дело… Он как настоящий разведчик должен был избавиться
от радистки. Ей, кстати, с первого для обучения вколачивали в голову:
\"Упаси тебе боже рожать! Орать при родах будешь по-русски. Забеременела —
делай аборт. Аксиома\". Короче, Штирлиц — \"идиот\", по определению
прототипа. Да и чином прототип не \"потянул\": Штирлица Юлиан Семенов
сделал штандартенфюрером СС (полковником), а герой Шнеера дослужился всего лишь
до штурмбанфюрера (майора).
Тем не менее, общность судьбы у них явная.
Иерусалимский \"Штирлиц\" согласился-таки нечто рассказывать Шнееру про
свою семью и про работу в разведке — рассказывать под магнитофон (плёнок для
книги у автора набралось на 20 часов!). Но часто герой просил магнитофон
выключать… Более того, запретил называть свою настоящую фамилию, употреблял в
беседе только псевдонимы, под которыми работал. Например, в Германии грузинский
дворянин по отцу служил в СС под фамилией матери — там он был Авениром
Беннигсеном (прапраправнук Леонтия Беннигсена, одного из убийц Павла I,
главнокомандующего русской армией при Прейсиш-Эйлау и Фридлянде). В послесловии
Шнеер называет его \"Гоглидзе\" (но в телефонном разговоре признался,
что это — тоже один из псевдонимов его героя). Вдобавок прототип категорически
запретил печатать в будущей книге свои фотографии, и обложку украшают всего
лишь снимки совместного парада германо-советских войск в оккупированном
польском Бресте. Парад принимали, напомню, двое рядышком — генерал Гудериан и
комбриг Шимон Кривошеин.
Для любителей сериала сообщаю: в книге Шнеера можно
найти ответы на многие вопросы, которые не могли не занимать ваше воображение
при просмотре на экране. Например, как Исаев-Штирлиц мог попасть в Германию и
как он проник в офицеры СС? Или — чем он занимался ежедневно восемь часов в
Четвертом (кажется, так?) управлении РСХА (когда не шпионил на товарища Сталина
— но на советский шпионаж, по признанию прототипа, уходило не больше 5%,
\"и то редко\", его рабочего времени)?
Ответ таков: попал он в рейх через Испанию! Якобы
получил (на фронте) сообщение, что родители (в 1936 году) арестованы, и тогда
старший лейтенант танковых войск республики перешёл к франкистам, а от них — к
немцам. Проверка закончилась благополучно, никто не удивлялся в родном Тбилиси,
что его отец, замнаркома сельского хозяйства, куда-то исчез (удивились бы
наоборот, если б спаслись: в их старый дом отец с матерью вернулись только
после войны — единственные из всех жильцов). Родные в Германии (потомки
младшего сына графа Бенигсена, который переселился в первой половине XIX века в
родной Вюртемберг) подтвердила их кровные связи. Он сразу подал заявление в
вермахт, а оттуда — в военные войска СС… Офицер не сомневался, чем и
отличался от вермахтовцев, часто презиравших \"чёрные руны\"! Человек
был смелый, решительный, талантливый, старательный, ну, и сделал карьеру в
только что зарождавшемся роде войск.
Кем он служил? Сначала боевым офицером на фронте, а
после ранения — завотделом кадров в одной из фирм у Мессершмидта: набирал для
авиазаводов работников из советских военнопленных и гражданских лиц. Это
позволяло ему посещать любое секретное производство в Германии (\"самолёту
нужно всё\"), и можно было разъезжать повсюду свободно, находясь в курсе
любых новинок германской авиации, что составляло суть его первого задания:
\"промышленный шпионаж\".
Самое интересное в книге Шнеера — наблюдать психологию
убежденного коммуниста, признавшегося автору: если б его арестовали, умер бы у
стенки с возгласом: \"Да здравствует Сталин!\" (\"теперь мне
смешно… Меняется человек, он же не чурбан, в конце концов\") — наблюдать,
как этот человек оценивал нацистскую Германию, вермахт. С одной стороны,
\"у меня всегда была абсолютная убежденность в нашей победе\", но
совмещенная с безмерным, просто слепым восхищением германскими обычаями,
германским нравами. Собственно, с этого его рассказ и начинается:
\"…немецкий генерал или офицер во время работы не пьет и баб с собой не
возит. Рокоссовский двух с собой возил постоянно. Жуков тоже свою стерву
возил…\" А вот \"генерал фон Штауффенберг, когда его дивизия была
отброшена, в третий раз повел танки сам. Разделся до трусов — лето жаркое,
генеральская фуражка на голове, на шее рыцарский крест, постелил на лобовик
танка коврик, сел, в одной руке бутылка коньяка, в другой бокал. И так под
снаряды, в открытую, в трусах повёл за собой свою дивизию. Остался цел и
позиции русских прорвал. Немцы есть немцы\". И далее: \"Знаете, почему
на фронте немцы плохо относились к советским офицерам? Какое отношение может
быть у меня, офицера, к вам, офицеру, когда вас поймали в солдатской массе…
Помните, как прячется полковник в \"Живых и мёртвых\" Симонова\"? С
нашей точки зрения, это правильно, но с точки зрения западного офицера, не
только немецкого, любого — это страшное падение. Ты прячешься за спину солдата,
когда солдат должен прятаться за твою спину… Поэтому если немецкая часть
попадает в окружение, она дерётся… Солдат не спрашивает, что там у нас справа
или слева. Приказ есть приказ — мы стоим здесь, и всё. А у нас, как только
часть попадала в окружение, моментально всё летит к чёртовой матери. В
некоторых частях начинался худший самосуд… Полк попал в окружение. Батареи
все свои пушки взорвали. Бардак полный. Всё — офицеры кончились. Чем занялся
командир первой батареи? Разыскал комиссара и пристрелил. Чем занялся майор
Ермаченко, начштаба? Поймал своего комполка, который ему вот так приелся, и
пристрелил. Как только полк оказался в кольце, он перестал существовать как
воинская часть… Если бы порядок не был порушен, разве пришлось бы несчастному
комфронта Кирпоносу с тысячей офицеров застрелиться?.. Там было 80 тысяч
солдат, которыми они командовали. Но они не могли командовать. Они не были
офицерами в глазах своих солдат\".
Глазом советского человека подлинный
\"Штирлиц\" из СС схватил важнейшую язву советского общества —
исчезновение элиты. Репрессии 1937-38 годов оказались страшными не только тем,
что истребленным оказалось опытное офицерство (по этому вопросу до сих пор идут
споры — насколько велик был урон и даже был ли он вообще, а, если был, когда
именно свершился), но тем, что подорвали авторитет элиты в Союзе! Командир стал
в глазах подчиненного неведомо кем — сегодня начальник, а завтра враг народа…
Командирам перестали доверять — а без доверия к офицерам часть не есть
армейское подразделение, она просто сброд. Тоска по элите, которую можно
уважать, в значительной мере объясняет потрясающий зрительский успех сериала
про Штирлица: публику заворожило в СС то же самое, что \"Авенира
Беннигсена\" в 1940-х гг. в офицерах вермахта: порядок, организация,
верность своим — даже накануне краха. И ещё… Просто внешняя галантность
заворожила — вспомните, с каким удовольствием советские актеры щелкали
каблуками, красиво приветствовали друг друга (Шнеер комментирует его рассказ
так: \"Наверно, именно галантность немецких офицеров, да и не только
офицеров, поражала советских женщин… Возможно, это было причиной, что в
Калуге, которая и была-то под немцами 2.5 месяца, по сводке Особого отдела
\"было зарегистрировано 52 брака немцев с нашими девушками в церквах,
официально\". В той же \"Калуге издан приказ коменданта о доставке в
публичный дом 80 девушек. Явилось добровольно 250\").
Что меня лично поражает в рассказах
\"Штирлица\" — это ничтожная эффективность работы разведки (это,
собственно, поразило уже в сериале: ну, узнал персонаж-герой для т. Сталина про
переговоры Даллеса с Вольфом — и что из этого вышло? Союзники допустили, как
известно из истории, представителя т. Сталина, и немцы капитулировали в Италии
месяцем позже. Экое, прости Господи, достижение — они оттянули германскую
капитуляцию…). Наш герой признается автору — за 41-45 год у него контакт с
Центром возникал раз 5-6 от силы.
И каков результат, т. е. кому в армии стала известна
добытая им информация? Вот собственные оценки \"Беннигсена\" — ещё в
роли танкового офицера. \"Вот если бы в 41-м советский командир взвода
знал, что броня у немецкого танка T-1 — всего 15 мм и пробивается
бронебойной пулей и что брод глубиной в 80 мм он не берет, то он бы через Припять не
бежал бы и на этом берегу сидел бы и ждал, когда танк сунется и сам утонет.
Если бы командир знал, что пушка у немцев образца 1912 года и дальше 8 км не плюет, он бы на 20 км не отступал. Но
Ванька-взводный этого не знал… Я вам говорю, советские танки буквально давили
немецкие. Но немцы не сделали такую глупость, как мы. Мы выпустили командирский
Т-26 с круговой антенной вокруг башни, в отличие от других танков… Немцам не
стоило труда определить командирский танк и на нём сосредоточить прицельный
огонь, выбив командира в начале боя\". Этого советские конструкторы
советских танков так и не узнали от своей разведки, а ведь наш Штирлиц отлично
в этом разбирался с самого начала…
\"Штирлиц\" сообщил в Центр и о проектах новых
самолетах Мессершмидта, но сведения не были использованы (в частности,
обвинение в невнимании к германским наработкам было предъявлено министру
авиапромышленности Шахурину на процессе — уже после войны). С другой стороны…
По словам Гоглидзе-\"Беннигсена\", германские генералы, да и все
военные заранее знали про огромную опасность войны против СССР — но разведка не
смогла предупредить штаб армии о величине опасности (вспомните знаменитую фразу
Гитлера: \"Если бы я заранее знал о том, сколько у русских танков, я бы не
начинал эту войну\").
Особо рассказы разведчика о его службе в Париже уже
чине полковника ГБ против американцев после войны. Самое важное, чего удалось
ему добиться, — скомпрометировал американцев в глазах французских властей
(американцы шпионили против Франции — \"грубо работали, мягко
говоря\"). Ну, вывели гебисты Францию из военных сил НАТО, экое, прости
Господи, достижение! Великолепные спектакли герой ставил, описывает их… Но
читаешь и думаешь: Боже мой, на что ушла великолепная жизнь талантливого
человека, как бездарно ею распорядились, как ничтожно от него мало осталось…
Какой почти нулевой результат — от человека таких способностей, таких знаний…
Он сам отлично всё это понимал: \"Кораблик из газеты вчерашней\" — его
собственная оценка прожитой жизни…
Жалко не упомянуть в конце отклика хотя бы нескольких
эпизодов, которые поведал герой израильтянину Арону Шнееру. Скажем, я раньше не
знал, что французский генерал Жанен, выдавший Колчака красным, вопреки данному
им честному слову, получил от офицерских клубов посылку — 30 серебряных монет,
и через два года, затравленный коллегами, застрелился. Не знал, что
\"(категорически, горячо, быстро): Не было никакого Николая Кузнецова. Был
прусский дворянин Наум Зиберт. Немецкий инженер… убежденный антифашист.
Конечно, он был неуязвим — старший офицер, тяжело раненный, у которого в
Восточной Пруссии отец, сестра, поместье, сахарный завод. Родные от него письма
получали, пока он не погиб. Медведев, конечно, не знал, что он настоящий немец.
Фотографию его родителей, русских, вы хоть раз видели? Нет. Не было их. Тоже
мне, нашли \"русского Кузнецова\"? Написать можно всё, что
угодно\". Не знал ничего про Максима Файнштейна, который под именем Макса
фон Штейна возглавил авиационный цех у Мессершмидта и организовал диверсии —
уничтожение каждого четвертого выпускаемого самолета (Беннигсен, в частности,
его \"прикрывал\", хотя Файнштейн не подозревал о его истинной роли.
\"В Бауцене памятник ему поставили. После войны своими глазами видел. Когда
я вернулся домой, написал рапорт. Товарищи из ВВС приходили, записывали …
— Ну, и…
— Я так понял, что не захотели они ещё одного еврея
героем считать\").
Рассказ о Файнштейне сопровождается комментарием
героя: \"Вот вам, кстати, ещё раз о благородстве и романтике разведки.
Исключается всякая романтика. Грязь и подлость. Честный человек в разведке не
работает.
— Так вы считаете, что любой разведчик, и вы в том
числе, мерзавец и подлец?
— Неужели я вам мало рассказал?\".
Книга Шнеера дает бесценный материал для размышлений о
смысле жизни, о судьбах поколений, которые служили идеологии, т. е.
\"искателям солнечных зайчиков\", по собственному выражению Гоглидзе:
\"Вы знаете, что именно вызывало бешеные аплодисменты в \"На дне\",
поставленном Мейерхольдом? Появляется Барон, снимает драный цилиндр, кладет
туда шарф, бросает перчатки в этот цилиндр и швыряет его на стол.
Так вот: у меня остались от жизни — перчатки без
пальцев и драный цилиндр\" (стр. 181).
Так завершилась в Иерусалиме — словно в кино —
истинная судьба легендарного Штирлица.
\"Жизнь — как кораблик из газеты вчерашней…\"
Перчатки без пальцев и драный цилиндр
(Из рассказов Штурмбаннфюрера)
Ростовская встреча
Июль 1967
г. В купе СВ поезда \"Тбилиси-Москва\" едет
веселая компания. На столике коньяк, фрукты — словом, застолье. Художественный
постановщик мультфильма \"Укротитель\" Шалва Михайлович Гедонишвили
едет со своими коллегами в Москву сдавать фильм. При подъезде к Ростову, в
Батайске, один из компании, невысокий коренастый мужчина, лет 50, выходит покурить.
В проходе неожиданно сталкивается с женщиной, которая, бросив на него
мимолетный взгляд, вздрогнула, повернулась и быстро прошла в свое купе. Мужчина
в тамбуре выкурил сигарету, и вернулся к своим друзьям. Через несколько минут в
купе появились проводник и комендант поезда, и стали особо внимательно
проверять билеты у всей компании, ничего подозрительного не обнаружив, вышли.
Однако на перроне ростовского вокзала к обоим выходам из вагона подошли
несколько крепких молодых мужчин, а двое из них поднялись в купе проверить
документы. Киношники оторопело замолчали, когда они пригласили
\"курильщика\" пройти с ними. Мужчина усмехнулся и вышел. В этот
момент, \"та\" женщина, уже стоявшая на перроне, закричала: \"Это
он! Он! Из лагеря!\". Задержанный нисколько не смутился: \"Проведите
меня в отделение милиции и позвоните по этому телефону…\"
* * *
— Так она узнала вас, через столько лет?
— Конечно, узнала. Я тоже ее сразу узнал. По моему
приказу ей 25 плетей дали за то, что не встала и не сняла косынку при появлении
эсэсовского офицера.
— А где это было?
— В лагере Флоссенбюрг.
Вступление
Мне необычайно повезло. Один из моих знакомых, зная,
что я занимаюсь военной историей, однажды познакомил меня с удивительным
человеком. Эти встречи стали основой моего рассказа. Мой герой родился в 1912
году и до последнего дня жизни сохранил удивительную физическую силу, энергию и
бодрость духа. Ясный, критический ум, блестящую память, острый, меткий и
выразительный язык.
В хрестоматийной фразе: \"Все дороги ведут в
Рим\", уже давно, особенно во второй половине ушедшего века, можно заменить
Рим на Иерусалим. Моя встреча с человеком, о судьбе которого я хочу рассказать,
подтверждает это.
Ну какой же причудливый маршрут начертала судьба
нашему герою: родиться в России, жить в Грузии и Германии, носить мундир
эсэсовского офицера, исколесить всю Европу, чтобы в конце концов вместе с
семьей оказаться в еврейском государстве, в его столице.
Все, что он рассказал мне, было настолько необычно,
что я не сразу поверил ему. Даже ответ на мои порой провокационные уточняющие,
детализированные вопросы, документы, привезенные и показанные мне собеседником,
не совсем рассеяли мои сомнения в правдивости и уникальности всего рассказанного.
Его откровения могут послужить сюжетом для
многотомного романа о превратностях человеческой судьбы, об удивительных
приключениях, о заблуждении и прозрении, о силе и слабости человеческого духа,
о войне и мире. Не всегда с ним можно согласиться. Многое из сказанного им
вызовет не только непонимание, но, возможно, и шокирует читателя, вызовет
раздражение, у некоторых — гнев. Его рассуждения порой откровенно прагматичны,
жестоки и циничны. Его рассказы ломают привычные стереотипы восприятия войны,
сложившиеся под воздействием одиозной советской пропаганды.
Теперь, благодаря встрече с этим человеком, на многие
явления, факты, события, поведение человека в военные годы смотрю несколько
иначе, чем раньше.
Наши многократные встречи материализовались в более
чем 20 часовые магнитофонные записи. Во время бесед мой герой неоднократно
просил меня выключить магнитофон, что я и делал с большой неохотой, поэтому
очень многое останется для читателя \"за кадром\". Изложение
воспоминаний не носит последовательный характер, я связал воедино разные по
времени откровения.
Мой собеседник согласился лишь на частичную публикацию
наших бесед, запретив называть его подлинное имя и тем более публиковать его
фотографию. Тому есть основательная причина: 7 лет мой герой носил мундир
офицера СС.
Итак, краткое представление:
Имя, фамилия в те годы: Авенир Беннигсен
Последнее воинское звание — штурмбанфюрер, что
соответствует званию майора вермахта.
Участие в польской и французской компаниях 1939-1940
гг.
Награды и отличия: Железный крест I степени, Железный
крест II степени. Знак \"За участие в танковой атаке\". Две нашивки за
тяжелые ранения.
Трижды ранен.
1941-1944 гг. работа на авиационном заводе по
производству истребителей \"Мессершмитт\", расположенном в Регенсбурге
и филиале авиазавода в концлагере Флоссенбюрг.
1944
г. — участие в Арденнском наступлении, американский
плен.
Глава 1
\"И все-таки вы не знаете, что такое немец…\"
Кое-что о танкистах в эсэсовской форме и немецкой
психологии
А.Ш. Александр Петрович, (именно так предложил
называть себя наш герой) как складывалась ваша военная карьера?
А.П. Давайте начнем с конца истории. Моя
военная карьера началась с Зеппом Дитрихом и кончилась с ним.
Справка. Дитрих Йозеф.(Зепп) — Группенфюрер СС
(генерал-лейтенант). Один из первых членов нацистской партии. В 1933 г. командир
\"Лейбштандарта СС Адольф Гитлер\" — полка личной охраны фюрера.
Участник боев в Польше, Франции, России. В декабре 1944 г. командующий 6-й
танковой армии в наступлении в Арденнах. В 1946 г. американским военным
трибуналом осужден на 25 лет, как один из ответственных за убийство 71
американского военнопленного неподалеку от Мальмеди (Бельгия) 17 декабря 1944 г. Отсидел 10 лет. Умер
в 1966 г.
в Германии.
В ноябре 1944 г. я попросился добровольцем на фронт,
несмотря на свои ранения, и в начале декабря 1944 г. я прибыл в 6-ю
танковую армию. Мною гордились: \"Инвалид, списанный, а идет воевать,
настоящий немец!\" Когда я прибыл туда, меня собирались поставить на
тыловую работу. Но в отличие от Советского Союза, где \"человек — это
звучит гордо, а кадры решают все\" только на бумаге, в немецкой армии без
лозунгов понимали, что человек — это все, что люди — основа любого успеха.
Поэтому перед наступлением 15 декабря сам командующий армией Зепп Дитрих
обходил прибывшее к нему пополнение — около 400 офицеров. Увидев меня в строю,
скомандовал: \"Штурмбанфюрер, выйти из строя!\" Я вышел, и он (хотя
немцы не целовались) обнял меня. Ведь для него это было воспоминание о боевой
молодости, когда он был всего лишь командиром танкового батальона, а я у него
командиром взвода, а затем роты.
\"Штурмбанфюрер, пройдите в штаб и ждите меня
там\", — приказал он мне.
После этого, обращаясь ко всем прибывшим офицерам,
Дитрих сказал, что это мой старый боевой комерад. Мы вместе с победы начинали в
Польше и победой закончим сейчас здесь.
А когда мы остались наедине, он сделал то, что редко
делают немцы. Они во время работы не пьют, и немецкий генерал и офицер с собою
блядей не возят и не возили. Рокоссовский двух возил все время. Жуков тоже свою
стерву возил и даже в мирное время. Этого ни один американский и английский
генерал себе не позволяли, правда, подозревали, что у Эйзенхауэра была, но это
исключение.
Итак, остались мы с ним вдвоем, и он сказал:
\"Давай выпьем. Ты и я воюем давно. Мы не идиоты. Я пью за нашу последнюю
атаку с открытыми люками\".
Понимаете, когда полный генерал такое говорит майору.
Правда, мы знали друг друга с 39-го. В батальоне всего 16 офицеров, 4 командира
роты. Мы с ним в Польше и во Франции были. Верил он мне. Конечно, верил,
поэтому и сказал про последнюю атаку.
Выпили. \"Желаю тебе всего наилучшего…\"
Я прекрасно понимал, что он хотел сказать: война
проиграна.
А.Ш. Вы участвовали в этом наступлении?
А.П. Я не такой дурак, чтобы атаковать с
открытыми люками. Хватит, что во Франции чуть не сдох, когда во время атаки
сорвало крышу с башни, а меня так контузило, что выше этого (показывает) я и
сейчас руки не поднимаю. Я предусмотрительно был назначен, вернее Дитрих меня
спросил: \"Кем хочешь быть?\" Я говорю: \"командиром
разведбатальона\". И в первой же разведке, взяв взвод танков, я вместе со
своей машиной \"по ошибке\" заехал к американцам, попали в яму.
Постреляли для вида, а потом 4 человека экипажа и 5-й — помощник начальника
штаба батальона предпочли все же, несмотря на эсэсовскую форму, поднять руки и
сдаться вместе с бронемашиной.
Кстати, а вам известно, что генерал фон Штауффенберг,
однофамилец графа, но не родственник, сделал под Смоленском?
Справка. Граф Клаус Шенк фон Штауффенберг (1907-1944),
полковник генштаба германской армии, исполнитель взрыва в ставке Гитлера 20
июля 1944 г.,
один из руководителей заговора против Гитлера.
Когда дважды его дивизия была отброшена, он в третью
атаку повел танки сам. Каким образом? Разделся до трусов — лето жаркое,
генеральская фуражка на голове, на шее рыцарский крест, постелил на лобовик
танка коврик, сел на него, в одной руке бутылка коньяка, в другой бокал… И вот
так под снаряды, в открытую, в трусах повел за собой свою дивизию. Остался цел
и позиции русских прорвал. Немцы есть немцы.
Комментарий 1.
Автор не нашел никаких сведений о подобном факте.
Подобная история, по мнению автора, маловероятна, однако оставим ее на совести
рассказчика. Война и героическое поведение всегда служат источником
возникновения различных мифов. Причем с обеих противоборствующих сторон.
А Дитрих, у него настолько все накипело, он понимал.
И, встретив одного из тех, кто с ним начинал, и уцелел, понимая, что он не
скурвится, вырвалось у него это: \"последняя атака с открытыми люками…
Это об очень многом говорит. Как у нас принято:
\"Ох, немцы были дураки: до конца дрались!\" Нет, знали, что конец, но
дрались. Немцев заставляло драться в 45-м то, что русские пришли в Берлин, и
то, что в 41-м немцы были под Москвой.
Дитрих был умный и очень неплохой мужик с моей точки
зрения.
А.Ш. Однако мы знаем, что эсэсовские части
делали не только в бою.
А.П. Этот танковый батальон, развернутый в
полк, бригаду, дивизию, а затем в танковую армию — вообще танкисты,
карательными операциями не занимались. Им негде было заниматься и незачем, они
не для этого создавались.
А.Ш. А поведение по отношению к захваченным
пленным?
А.П. К пленным те СС, которые воевали на
фронте, относились не так как те эсэсовцы, которые были в карательных частях и
дрались с партизанами, или служили в концлагерях.
А.Ш. То есть вы считаете, что Ваффен СС (части
СС, сражавшиеся на фронте А.Ш.), которые принимали участие в боях, если не
по-рыцарски, то, по крайней мере, относились…
А.П. Наполовину по-человечески, даже на три
четверти, потому что сами понюхали войну. И, конечно, тыловая часть СС, да еще
и с полицейским батальоном в придачу, прибывшая из тыла долбать партизан, эти
относились по-другому. Ваффен СС — это покрывшие себя славой боевые части, а
охранные — \"мертвая голова\" и каратели — части, покрывшие себя
позором и бесславием.
А.Ш. Однако известно много фактов, когда именно
на передовой захваченных пленных зверски пытают, убивают…
А.П. На передовой это могло происходить, когда
пленные попадали в лапы охранных частей. Я очень сомневаюсь, чтобы солдаты,
понюхавшие порох, так поступали, хотя исключение есть везде. Но в основной
массе тот, кто сам пробовал запах крови, лучше себя ведет, чем тот, который,
мягко говоря, прибыл с криком: \"Хайль Гитлер!\" — наводить \"новый
порядок\".
И еще хочу обратить внимание на то, что другая
психология была у немецкого солдата и офицера, чем у русских.
Вот, ваш земляк, фамилию забыл, (моими земляками А.П.
называет евреев.- А.Ш.) написал гениальную вещь, которая соответствует правде:
\"Мой товарищ, в предсмертной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не кричи — ты не маленький.
Ты не ранен — ты просто убит.
Дай на память возьму твои валенки:
Мне еще наступать предстоит\".
Немец этого написать не мог. Психология немецкого
солдата — \"комерадшафт\" — вбивалась так, что ему никогда не пришло бы
в голову, даже умирая, греть руки над товарищем.
Справка. Эти стихи написал Ион Деген. В годы войны
танкист, после войны врач, профессор ортопедии. Вышеприведенные строки Е.
Евтушенко включил в поэтическую энциклопедию \"Строфы века\".
А.Ш. Но это поэтический образ.
А.П. У немца этот образ даже возникнуть не
может.
А.Ш. Однако, несмотря на \"отсутствие
образного мышления\" немецкий солдат снимал, сдирал одежду и обувь с
военнопленных и гражданских.
А.П. Да, с пленного мог, но со своего он бы
валенки не снял. Поверьте мне. Я семь лет жил с ними и врос в их психологию. Я
не оправдываю немцев. Нет. Понятно, что в СС было больше людей, которые могли
ненавидеть большевизм, чем в обыкновенном вермахте. Но, как правило, побывавшие
в бою части, особенно танкисты, которые смерть нюхали…
Почему в танке генерал и солдат могли разговаривать
одинаково? Потому, что, если генерал, ведущий в бой пехотную дивизию, находится
за несколько километров, порой 10
км., от линии фронта, то генерал-танкист и водитель в
одном танке. Смерть рядом. Значит и другие отношения. Я не говорю, что они были
ангелы. Но по сравнению с тем, что творило вообще СС, танкисты — тихие ребята,
ягнята.
А.Ш. Тем не менее Нюрнбергский трибунал признал
преступными все войска СС без исключения.
А.П. Совершенно верно. Конечно, они творили то,
что не нужно было делать, но в меньшем масштабе, чем могли бы.
А.Ш. Так, что им надо еще спасибо сказать? А
ведь известно, что после атаки, набрав какое-то количество пленных, танковый
батальон мог развернуться и прокатиться по ним.
А.П. Война есть война.
А.Ш. А вам самому приходилось убивать?
А.П. (Пауза.) Ну, говорю честно — мне
приходилось стрелять в людей в упор. Удовольствия не испытывал. Но если мне
поставят нашего долгогривого, вашего с украшениями (имеется в виду раввин. Но
почему с украшениями? — А.Ш.) и кретина в чалме — вот этих служителей, я
попрошу вашей помощи только в одном: подавать мне заряженный магазинами
автомат. Понимаете, человеку прошедшему такую жизнь, трудно поверить в бога.
Если он есть, он не должен был допускать того, что я вам буду рассказывать. Ну,
бог с ним, есть бог, уговоримся на том. Зачем мне — Толстой прав, зачем мне
посредник между мною и богом, зачем?
Ну что ж, настало время приоткрыть завесу над моим
собеседником. Последующий его рассказ объяснит нам не все, но многое. Мой герой
— советский разведчик, более 20 лет проведший в заграничных
\"командировках\".
А.Ш. И все-таки, когда и где вам приходилось
стрелять в людей?
А.П. Ну приходилось, так сказать, в некоторых
обстоятельствах. Вот я с большим удовольствием расстрелял пару, сам. Совершенно
случайно я обнаружил их в Германии. Было это между селением Тамбах и городом
Гота. Я сопровождал в лагерь репатриантов группу советских товарищей из
Франции. Товарищей, которым, как тогда говорили, мать-родина простила, а
НКВД-сволочь — нет. Сдал группу и на обратном пути на улице обнаружил двух
своих бывших коллег. Увидев меня в форме советского полковника, они испытали
шок, даже не ругались. Приволок я их в американскую комендатуру, помогли
американские солдаты и наши, которые меня сопровождали. Это был 45-й год,
август, когда американцы с англичанами на нас молились. Если бы я их привез в
советскую, то они попали бы к Абакумову, а потом в лагерь.
Справка: Абакумов Виктор Семенович (1908-1954) — в 1943-1946
гг. -заместитель наркома обороны СССР, начальник ГУКР \"Смерш\" НКО
СССР. С мая 1946 г.
по июль 1951 г.
— министр государственной безопасности СССР. Арестован 13 июля 1951 г. 19 декабря 1954 г. Военной коллегией
Верховного суда СССР приговорен к расстрелу.
Я вам расскажу, что сделал один из них на моих глазах,
а второй был не лучше, поэтому, когда я американцам все объяснил,
разговаривали, кстати, на немецком языке, английского я не знаю, и было смешно
— победители говорят на языке побежденного. Был там американец, майор Штрайк,
еврей, видимо, Штрайк — переделанная фамилия, с которым я случайно познакомился
в комендатуре. А я представитель миссии по репатриации. О том, что бывший
эсэсовец, конечно, никто не знает. Так вот я объяснил Штрайку, кто эти
\"товарищи\", И предложил: \"Давайте, братцы, отвезем в лесок и не
будем ни вашему Верховному командованию докладывать, ни моему. Шлепнем\".
Август-месяц 45-го года, в Германии порядка не было.
Американские \"товарищи\" дружно поддержали
мою инициативу. Американцы, между прочим, порасправлялись первое время, пока на
них не цыкнули, жутче, чем мы. У них был свой метод расправы с эсэсовцами —
связывали по девять человек в звено, а сверху пропускали \"Шерман\" —
32 тонны, или привязывали две канистры с водой на шею и в воду — плыви, если
сможешь. Были и другие способы.
А.Ш. А за что все-таки вы этих расстреляли?
А.П. Ну как вам нравится, например такая
веселая картина. Весна, 44-й год. Немцы уходят из многих мест. В районе, за
Новоград-Волынском место, где расстреляли несколько тысяч евреев.
Расстреливали, по-моему, поздней осенью. А теперь немцы следы решили заметать.
Значит, вскрыть могилы, облить горючим и сжечь. Зимой трупы не разлагались.
Когда вскрыли могилы, только- только начиналось разложение. И вот могила, в
которой несколько тысяч женщин. Только женщины, женский транспорт видимо был.
Когда землю вскрыли, пар оттуда пошел. И вот эта сволочь стоит и изволит
шутить: \"Ка