Этот протокол недавнего допроса Бориса Пенчука был опубликован на интернет-сайте «Обозреватель»… а затем был очень быстро снят с сайта. Почему – мы расскажем позже. Пока что публикуем текст этого протокола.
«Как я заявлял ранее, приблизительно в первых числах марта 2005 года ко мне в городе Донецке на улице подошли неизвестные люди, которые показали удостоверения работников МВД Украины. С одним из них я потом несколько раз встречался и узнал, что фамилия его Колесников, зовут Владимир Иванович, он работник УБОП МВД Украины. Кто был второй мужчина, я не помню, в последующем я ним не встречался, но удостоверение у него также было МВД Украины.
Я был очень удивлен этой встрече. Работники милиции начали с того, что сказали мне о том, что после избрания нового Президента Украины государством воплощается в жизнь лозунги, озвученные на Майдане о том, что бандиты будут сидеть в тюрьмах, что разработана целая государственная программа по борьбе с бандитизмом, которой руководит Министр внутренних дел Юрий Луценко. При этом работники милиции были хорошо информированы о переделе собственности в Донецкой области в предыдущие годы, знали о моем предыдущем месте работы в ОАО «Торговый центр «Белый Лебедь», а также о том, что члены моей семьи в 2002 году передали свои акции группе лиц, от имени которых выступал бывший председатель Донецкого областного совета Колесников Б.В.
Мне сразу в категорической форме заявили, что я обязан участвовать в этой программе и должен, руководствуясь своим гражданским долгом, написать заявление о вымогательстве со стороны Колесников Б.В. Кроме того, они мне сказали о том, что в этой программе уже участвуют другие лица, которые попали под передел собственности в Донбассе и которые активно сотрудничают. При этом назывались фамилии этих людей, однако сейчас я их назвать не могу, так как не помню.
Я сразу отказался, так как считал, что между мной, членами моей семьи и Колесниковым Б.В. существует обычный гражданский спор по поводу реализации акций ОАО ТЦ «Белый Лебедь». Да, действительно, я был не согласен с тем, что был в 2003 году, после продажи акций, уволен с предприятия, что не были выполнены обещания Колесникова Б.В. о том, что отец останется работать председателем правления ОАО ТЦ «Белый Лебедь» или председателем наблюдательного совета, я не был согласен, в конце концов с ценой на акции, но фактически был заключен договор и все противоречия можно было решить в гражданском процессе.
Однако мой отказ удивил работников милиции, после чего мне предложили подумать и назначили следующую встречу через несколько дней. При этом меня предупредили, что все должно оставаться в тайне, потому как это государственная программа.
После этой встречи Колесников В.И. неоднократно встречался со мной. Вместе с ним были другие работники милиции – Роман Ерохин и Сергей Прокопенко. Насколько мне было известно, это были один из руководителей УБОП Донецкой области. С Прокопенко я встречался всего раза три, а с Ерохиным довольно часто.
Встречи происходили всегда вечером, в разных людных местах города Донецка. Видя мое нежелание заниматься такими делами и выполнять их требования, работники милиции уговаривали меня, напоминали об убийствах руководителей разных предприятий г. Донецка в предыдущие годы, постоянно твердили о том, что они работают по поручению Министра внутренних дел Юрия Луценко. При каждой встрече и Колесников В.И. и Ерохин Р. мне говорили о том, что я должен, что я просто обязан написать нужное им заявление.
Эти встречи продолжались на протяжении примерно недели. Я встречался с этими людьми возле памятника Соловьяненку, возле Ракушки на берегу речки Кальмиус. Меня возили на какие-то квартиры, которые располагались в «хрущевках» и находились в Калининском районе г. Донецка, приблизительно в районе Детской больницы. Визуально я, наверное, смогу показать эти дома.
После того, как я в очередной раз ответил отказом на встрече, на которой присутствовал я, Ерохин Р. и незнакомый мне мужчина, как я понял по удостоверению тоже работник министерства ВД, мне начали угрожать. В основанном угрожал этот человек: мужчина примерно за 40 лет, высокий, крепкого, спортивного телосложения, волосы русые с проседью с глухим голосом, постоянно курит. Как звали его я не помню, возможно, при встрече смогу узнать. Так вот этот человек мне сказал, что у них имеются очень серьезные материалы против меня и, если эти материалы пустят в ход, для меня и моих близких наступят очень негативные последствия, что я могу оказаться за решеткой в тюрьме, а моя семья без средств к существованию. При этом этот человек постоянно поворачивался к Ерохину Р. и Ерохин Р., как бы подтверждая его слова, кивал головой.
Хотя я всегда жил в рамках закона, но я работал в такой сфере, что без мелких нарушений не обходится. Зная и понимая возможности этих людей, я понимал, что даже из любого самого мелкого нарушения, можно раздуть большую проблему, поэтому эти угрозы я воспринял реально и естественно боялся их исполнения. Я понимал, что со мной разговаривают не последние люди в системе МВД и для них исполнить то, чем они угрожают, ничего не значит.
Опасаясь исполнения угроз, пребывая под постоянным психологическим давлением со стороны работников милиции на протяжении более недели, выслушав много уговорорв и уверений в том, что мне ничего не грозит за мои действия, так как этой государственной программой руководит сам Луценко, а он действует по указанию сверху, я был вынужден согласиться на их требования.
Через день или два, точно дату я вспомнить не могу, Колесников В.И. снова назначил мне встречу. После встречи с ним, он на своей машине привез меня на какую-то конспиративную квартиру, которая расположена в Калининском районе г.Донецка, в районе пересечения бульвара Шахтостроителей и проспекта Мира. Визуально я помню место расположения дома и смогу показать его на месте.
Квартира была однокомнатной, в ней было очень накурено и находилось двое людей в штатском. Один из них – это тот человек, который был вместе с Ерохиным и угрожал мне, второй, описать его не смогу, сидел за компьютером. Как мне показалось, мужчина, который мне угрожал, был главным. Он задавал мне какие-то вопросы о том, как заключалась сделка о продаже акций, о состоянии здоровья отца, о смерти матери. Встреча продолжалась примерно минут 40.
После чего мне на стол положили заявление от моего имени на имя заместителя Министра внутренних дел Украины Москаля Г.Г., а также объяснение от моего имени. Что конкретно было написано в заявлении и объяснении, я на тот момент не знал, так как даже не успел прочитать данные документы. Мне сказали подписать их, сопровождая это все громкими словами о важности государственной программы, участником которой я стал и которой руководит сам Луценко. Я подписал эти документы, не читая, находясь под психологическим воздействием окружавших меня работников милиции.
Как мне стало известно позже, в заявлении и объяснении было указано, что председатель Донецкого областного совета Колесников Б.В. под угрозой физического устранения меня и членной моей семьи, завладел акциями ОАО ТЦ «Белый Лебедь», в последующем продолжал угрожать, требовал от моего отца Пенчука В.А. передачи лично его многомиллионной суммы. Объяснение пестрило яркими красками угроз и описанием вымогательства со стороны Колесникова Б.В. Возможно, объяснение набиралось позже, точно сейчас я уже сказать не могу.
После подписания документов Колесников В.И. вывел меня из квартиры и отвез к месту стоянки моей машины.
На следующий день мне снова назначили встречу. Я встретился с Колесниковым В.И. и ранее мне незнакомым работником МВД Украины, который также показывал мне удостоверение, но как его звали, я не помню и описать сейчас не смогу. Этот человек стал говорить мне о том, что необходимо, чтобы мой отец Пенчук В.А. также написал заявление о преступлении Колесникова Б.В. Я категорически был против, так как отец находился в очень плохом состоянии здоровья, но мне в ультимативной форме сказали, что это необходимо сделать, так как Колесников Б.В. якобы угрожал именно отцу и встречался с ним отец. При этом мне пообещали, что отец только напишет заявление и больше его трогать никто не будет.
Я был вынужден согласиться и вместе с этим работниками милиции поехал домой у отцу. Отец сразу же отказался и не хотел ничего писать и подписывать, но работники милиции опять же говорили о государственной программе, о том, что заявление написал я и другие люди, после чего отец под диктовку работников милиции написал заявление и, насколько я помню, объяснение. При этом отец сразу сказал мне, что я зря вмешиваюсь в эти дела, так как преступления никакого не было, были гражданские отношения. Но я отцу не стал объяснять причины своего поступка, а просто сказа, что нужно написать.
Через день или два мне позвонил или Ерохин Р., или Колесников В.А., я сейчас точно не помню, и сообщил, что необходимо поехать в г. Киев. Поездом вместе с одним из этих людей я выехал в Киев, где мы приехали в МВД Украины, адрес его я не знаю. В МВД меня привели в кабинет к следователю, насколько я помню, по фамилии Шевцив Михаил, отчества не помню. Еще до поездки в Киев, мне дали прочитать якобы «мое» объяснение и сказали, что бы ни одно слово в последующем не шло в разрез с тем, что указано в объяснении. То же мне повторили и перед дверью в кабинет к следователю.
Следователь Шевцив спрашивал меня по сути моего заявления, и я ему отвечал все так, как было написано ранее. Вообще я уверен в том, что Шевцив вообще ничего не знал о том, что творилось в Донецке его коллегами, что заявление было придумано работниками милиции. По крайнем мене, у меня сложилось такое впечатление. В кабинете у Шевцива было много бумаг и на мой вопрос о том, что много материала по Донецку, он мне ответил, что много.
В тот же день вместе с работником милиции на поезде вернулся в г. Донецк.
По приезду, неожиданно для меня, мне сказали, кто именно я не помню, что мне будет предоставлена охрана из числа работников милиции Донецкой области. Я сразу категорически отказался от этого, так как понимал, что будут серьезные ограничения в моей повседневной жизни, но кто-то из работников МВД Украины настоял на этом.
После того, как мне дали «охрану», жизнь моя стала невыносима, я просто не принадлежал себе. Мне говорили, куда ехать, с кем встречаться, с кем говорить по телефону. Сейчас я понимаю, что фактически работники подразделения милиции, которое меня охраняло, выполняли роль приставов, которые должны были контролировать мои передвижения, общения, звонки, не позволяли выходить из дома без их сопровождения куда-либо из дома. Все это делалось с одной целью – чтобы я е отказался от дальнейшего сотрудничества с этими людьми. Я уже просто боялся людей, которые меня окружали, боялся, что они могут сделать со мной все, что угодно. У меня было состояние постоянного психологического шока.
Естественно о так называемой охране узнала моя жена – Пенчук Светлана Петровна, и мне пришлось ей рассказать о том, что случилось. Она сразу заявила мне, что я делаю громадную ошибку, но причин, по которым я вынужден был согласиться сотрудничать, я называть не стал.
Через несколько дней после того, как я вернулся из Киева, ко мне приехал работник МВД Украины. По крайне мере, я так думал, что он работник МВД. Звали его, если я не ошибаюсь, Петр Степанович, фамилию не помню. Он заявил мне, что сейчас существует реальная угроза моей жизни и жизни членов моей семьи, потому вместе с семьей необходимо срочно выехать из Донецка. Я тогда очень испугался, но все-таки отказался от поездки в Киев. На что Петр Степанович сказал мне, что это не надолго, что скоро порядок в Донецке наведут и бандитов, которые могут мне угрожать, якобы из окружения Колесникова Б.В., в Донецке уже не будет. Это сейчас я понимаю, что меня просто обманули, чтобы заставить уехать из Донецка и полностью контролировать меня.
Моя жена и мой отец также категорически отказывались ехать, но нам снова заявили, что наши возражения не рассматриваются, что мы являемся частью государственной программы. Под таки давлением, думая, что нам действительно угрожает опасность, мы, не успев ничего собрать, согласились на выезд.
На следующий день, меня с семьей, как в Сталинские времена, в течение суток насильно, на микроавтобусах в сопровождении сотрудников спецподразделения по борьбе с терроризмом СБ Украины вывезли в Киев, заставив бросить все наши дела. Это действительно был шок, люди были в полной боевой амуниции и вели себя как в боевой ситуации. На поселке, где жил отец, все соседи просто ужаснулись, когда вооруженные люди оцепляли дом. Мы все были шокированы их видом и их действиями.
С этого момента мы полностью перестали сами себе принадлежать. Нам диктовались все наши дальнейшие поступки и действия. Я и члены моей семьи, находясь в шоковом состоянии, не понимали, куда и зачем мы едем. Мы просто боялись тех действий, которые были предприняты.
Ночью нас привезли в г.Киев, в неизвестное нам на то время место, которое очень хорош охранялось вооруженными людьми. Уже сейчас я знаю, что разместили нас тогда на даче ведомства Луценка, которая находится на выезде с площади Шевченко в сторону Вышгорода, могу показать на месте.
В том непонятном, охраняемом месте нас, 4 взрослых людей, разместили в однокомнатной половинке какого-то дачного домика, общей площадью 17 квадратных метров. Отца сразу же поместили в больницу, которая находилась рядом.
Эта так называемая дача была окружена двумя высокими заборами и охранялась двумя кольцами охраны из числа работников МВД Украины. Еще по дороге в Киев, сотрудники СБ Украины, которые нас сопровождали, сообщили, что охранять меня и мо семья будут они. Я еще больше удивился и спросил, что это все настолько серьезно, но мне ничего не ответили.
По приезду на эту «дачу» жизнь стала невыносимой. Реально я и члены моей семьи был необоснованно арестованы и помещены под домашний арест, но только не дома. Мы ничего не знали, не понимали, что происходит. Нас, 4 взрослых людей, несколько месяцев держали там взаперти, нарушая все наши права человека, запрещая свободно передвигаться даже по территории. Выходить за территорию, общаться с другими людьми было запрещено. Меня вывозили несколько раз в неделю только в Генеральную прокуратур Украины, иногда в гастроном, иногда на встречу с кем-то из работников МВД Украины.
Моя жена и дети вообще не могли никуда выйти. Находясь под постоянным контролем, мой сын попытался бежать оттуда, но был остановлен охраной и был возвращен на место постоянного пребывания. Лишь через некоторое время детей устроили в какую-то школу, и то их туда постоянно возила охрана.
На мои постоянные возражения, почему мне не позволяют свободно передвигаться, работники спецподразделения говорили, что они выполняют указания следователя Генеральной прокуратуры Украины. По моему пониманию, все это делалось тоько содной целью: чтобы я не отказался от заявления и продолжал давать показания против Колесникова Б.В.
Примерно летом, точно я не помню когда, жене сообщили, что е отец, участник боевых действий и инвалид войны, находится при смерти в больнице. С большим трудом монй жене и мне удалось убедить охрану в том, что жене необходимо срочно полететь в Донецк. И лишь это было спасением для нее, так как после отлета, она не вернулась в ту тюрьму, категорически отказавшись куда-либо лететь. Я же и дети продолжали оставаться на даче.
Отец все это время находился в больнице, где ему очень больному человеку, не оказывалась квалифицированная помощь. Кроме того, его постоянно, как и меня, тягали на допросы в Генеральную прокуратуру Украины. Потому он очень нервничал и всегда ставил мне в укор то, что пошел на поводу у работников МВД Украины, что согласился с ними сотрудничать Отец говорил, а я был полностью с ним согласен, что из-за этого все члены семьи испытывают колоссальное унижение, попрание своих человеческих прав и не могут нормально жить.
При допросах в Генеральной прокуратуре Украины следователь Такташов Я.О. говорил и указывал и мне, и отцу, что и как я должен пояснять, что делать, какие показания лучше дать. Потом он начал угрожать нам и требовать дать другие показания. Все это меня пугало, я не мог понять, что же происходит. О неправомерных действиях Такташова Я.О. я рассказывал ранее.
На встречах с работниками милиции, последние повторяли мне каждый раз, что я не должен отходить от своих показаний, что я уже много наговорил и что если я откажусь от всего этого, мне будет очень и очень плохо. С кем конкретно я встречался из работников милиции, я уже не помню, но на даче видел несколько раз Ерохина Романа, который приходил ко мне. Я еще тогда очень удивлялся этому, так как знал, что он работает в Донецке. Также меня несколько раз привозили к начальнику УБОП Корничу С.В., к его заместителям. Но эти встречи были ни о чем. К моим просьбам они оставались глухими, мне никто не мог объяснить, почему я вместе с семьей нахожусь фактически под арестом, лишь повторяли, что я должен настаивать на первичных показаниях о преступлении Колесникова Б. В.
Также я несколько раз встречался с Министром внутренних дел Луценко Ю.В. Все встречи проходили в его служебном кабинете, в здании МВД Украины, когда именно, я не помню. При встречах я постоянно говорил ему о том, что меня фактически лишили свободы, что я не могу нормально жить. Но Луценко Ю.В. очень много говорил об идеалах революции, о моем гражданском долге, о том, что я должен потерпеть, пока дело не направят в суд, что я, как часть государственной программы просто обязан идти до конца и подтверждать то, что я уже сказал. На одной из встреч, видя то, что творится в стране, что Колесников Б.В. сидит в тюрьме, что я стал игрушкой в руках политиков, я конкретно заявил Луценко о том, что творится беспредел, что между мной, моей семьей и Колесниковым Б.В. были гражданские отношения и меня такое развитие событий не устраивает. На что Луценко мне ответил, что он выполняет миссию, порученную ему сверху, кем конкретно он не уточнял, и что все бандиты будут сидеть в тюрьмах, а я должен говорить все так, как говорил ранее, идти до конца и ни в коем случае ничего не менять. Фактически он давил на меня и дал понять, что ничего сейчас никто менять не будет, и все будет продолжаться по-прежнему.
Фактически мое незаслуженное заключение закончилось лишь осенью 2005 года, когда Колесников Б.В. был освобожден из-под стражи и по моим настояниям я съехал с то дачи. Но на меня еще продолжали давить работники милиции вплоть до прекращения уголовного дела в отношении Колесникова Б.В.
Я не хочу быть ответчиком за незаконные действия в отношении Колесникова Б.В., которые были проведены работниками милиции под руководством Ю.Луценку, который тем самым пытался поднять себе политический рейтинг, создать образ борца с преступностью. Кроме того, публичные выступления Луценко, публикации в интервью в средствах массовой информации, в частности в журнале «Корреспондент», в которых он заявил, что знать меня не знает, и что в этом деле в тюрьме должен сидеть один из двух, или вымогатель Колесников, или лжесвидетель Пенчук. Это очень все меня поразило и я хочу, чтобы правда восторжествовала. Мною воспользовались и бросили на произвол судьбы, и я только сейчас увидел, какой это масштабный обман. Гражданский спор между нашей семьей и Колесниковым был превращен Луценко Ю.В. и его людьми в репрессии, катастрофу для нашей семьи, позор на всю страну. А Луценко тем самым пытался создать ореол борца с преступностью.»
«ОРД»
