В избрание Сочи олимпийской столицей 2014 в России, признаться, верили немногие. Даже члены официальной делегации, на словах прибывшие в Гватемалу только побеждать, на самом деле ехали за вторым местом — после Пьончанга, но перед Зальцбургом. Чтобы заявиться на следующие зимние Игры — два раза подряд на европейский город выбор МОК точно бы не упал. И австрийцы действительно отвалились в первом раунде. Но во втором, по всем предварительным раскладам, побеждать должны были корейцы… Журнал The New Times выяснил, как удалось получить недостающие голоса при голосовании за Олимпийский город-2014. Начал российскую презентацию по-английски президент Путин. Начал с воспоминаний о том, как он сам катался в Сочи на лыжах «шесть или семь недель назад» по настоящему снегу, как видел в сочинских окрестностях, где некогда жили древние греки, «камень, к которому, как гласит легенда, был прикован Прометей» — прародитель олимпийского огня. Продолжил денежной гарантией в 12 миллиардов на строительство олимпийских объектов, обещанием провести Олимпиаду без пробок и закончил по-французски надеждой на осуществление олимпийской мечты миллионов россиян. Видно было, что на членов МОК, которым через несколько часов предстояло голосовать, это произвело впечатление.
Роли были распределены так: президент делает общее вступление, а каждый следующий уже преподносит что-то в деталях, рассказал The New Times один из членов русской делегации, пожелавший остаться неизвестным исключительно потому, что победа Сочи не представлялась ему реальной. («Пределом мечтаний было второе место, но сейчас, на волне этой эйфории, говорить об этом от своего имени как-то даже и неудобно».)
У этого сценария был какой-то персональный автор?
— Да. Его зовут Джонатан Тиббс — англичанин, два года назад консультировавший летнюю заявку Парижа. Правда, у них тогда в финале выиграл Лондон, но ведь и мы дальше финала продвинуться не слишком надеялись… Он запер всех, кому предстояло выступать кроме Путина, понятно, в какой-то гватемальский монастырь, и там они неделю зубрили свои тексты. Я больше всего был поражен прогрессом параолимпийца Терентьева, который еще совсем недавно по-английски правильно мог разве что назвать свое имя да поздороваться. А после монастыря этого целую речь толкнул!
Ну, за неделю этому все же научиться едва ли возможно…
— А их еще год назад посылали в Англию на что-то вроде стажировки: ребята по несколько недель жили в натуральных деревнях, в семьях и общались исключительно с носителями языка. Так что база была заложена нужная.
А Тягачеву специально не дали никакого текста озвучить?
— Леонид Василич у нас импровизатор. Ему на бумажке что угодно написать можно, а он как ляпнет что-нибудь свое, да по-русски! Помню, как на открытии катка в Челябинске залепил: мы, говорит, с Фетисовым такие друзья, ну просто как два д’Артаньяна! Поэтому в Гватемале ему отводилась роль молчащего с приветливо-умным лицом.
Это правда, что тексты выступавшим редактировал спичрайтер Тони Блэра?
— Нет, он сам как раз обижался, когда его так называли. Я, говорил, постоянно работаю с лидером консерваторов. Мартин Ньюуорт его зовут. Не лидера, в смысле, а нашего английского парня.
Заявка наша била на сентиментальность
Председатель правления «Сочи-2014» Светлана Аникина даже пыталась объяснить членам МОК, что это такое — русская душа, но едва ли они до конца поняли. А душа эта так и рвалась в воспоминания из причесанных английских текстов. Вице-премьер Жуков поведал, как он волонтером мешал лопатой раствор, который стал потом бетоном и лег в основание «Лужников» — главной арены Олимпиады-80. Госпожа Аникина припомнила, как трудилась на той же Олимпиаде юной переводчицей (есть же, оказывается, в русских селениях профессиональные олимпийцы!). Великий пловец Александр Попов затронул тему олимпийского наследия и дети на большом экране за его спиной побежали вдоль моря по сочинской гальке… Проняло!
Вопросов к нашим было немного: князь Монако Альбер Второй засомневался, хватит ли у Сочи снега в случае какого природного катаклизма. Ему ответил лично Путин: когда он в последний раз там катался, ну, те самые шесть-семь недель назад, толщина снега была не меньше пяти метров. А уж зимой-то его насыпется. И еще любопытный князь спросил: а если строить объекты и для пара-олимпийцев, не будет ли проблем с экологией? Отвечавшему Жукову вопрос перевели неправильно, и он отвечал, что надо строить, строить и строить и все это обязательно окупится. Переспрашивать князь не стал.
Заснеженный Зальцбург, презентовавшийся следом, выглядел каким-то официально-скучным на фоне нашей распахнутости: все вы, небось, на лыжах-коньках-санках у нас катались или уж смотрели, как это делают другие. Все у нас есть, лететь из любой точки Европы меньше двух часов — Зальцбург хоть сейчас к вашим услугам. И особо отмечено было, что Австрия едва ли не самая безопасная во всем мире страна. Дотошный принц спросил про снег и количество мест в гостиницах. Было сказано, что ни один из бесчисленных этапов Кубков мира по всем мыслимым видам спорта ни разу из-за бесснежья не срывался, а по поводу гостиниц австрийцы даже приобиделись: это когда у нас с размещением-то проблемы были?..
Последними шли южнокорейцы. Что скажешь — у них по технологиям, похоже, уже следующий век, а к 2014-му обещается и XXIII. Но вот слезу они подпустили ближе к концовке, как оказалось, лишнюю.
Пересолили ребята. Начали рассказывать с экрана, как какая-то бабулька видела своего сына в последний раз чуть не полста лет назад: он с тех пор в Северной Корее, она в Южной, и если им дадут Олимпиаду, на время нее границы приоткроются, и у них появится шанс встретиться вновь. Но МОК давно уже всячески стремится дистанцироваться от политики, и этот сюжет сыграл южнокорейцам только в минус. И еще их Тягачев на трибуну вылез, а он, между прочим, президент «Самсунга». Нет, МОК всегда рад спонсорам, но в этом случае лучше б ему было, как Лене нашему, где-нибудь в заднем ряду потихонечку посидеть.
Ну и президент Южной Кореи своим очков не добавил: говорил все исключительно по-корейски, а когда неуемный князь Монако (похоже было, что только он один из сотни с лишком членов МОК до конца освоил все три заявочные кандидатские книги) после заверений о наличии достаточной толщины снежного покрова коварно собрался выяснить количество посадочных мест в поезде Сеул — Пьончанг (время в пути два часа), ответить по существу у корейцев получилось не очень: в отличие от нашего президента, их госглава в последние недели на этом поезде не катался. Потом грянул первый тур. И сразу отвалился Зальцбург! Итоги стали известны потом: 36 голосов — Пьончанг, 34 — Сочи и 25 — Зальцбург. И тут же пошел второй тур, который чуть не сорвал делегат от Италии, сломавший свою счетную машинку. Заменили, проголосовали, подсчитали. Конверт у президента Жака Рогге, и он уже знает заветное слово. Остальному миру оно будет известно через полтора часа.
Как получили нужные голоса
Мы обалдели от счастья, так легко добившись главной цели. Но быстро отошли, стали прикидывать, сколько голосов от Зальцбурга отойдут нам. И вдруг поняли: а шанс-то есть!
Давайте отмотаем ленту назад: первоначальный расклад был каков?
— Самый верный, по-моему, дал Тарпищев, еще в самолете когда летели. По всем раскладам выходило — уступаем Пьончангу голосов пять-шесть.
Из чего исходили?
— Сначала считали верняки: Колосков обещал, что из семи делегатов, имеющих отношение к футболу, шесть будут нашими. Только с японцем ему договориться не удалось, понятно, да? Плюс два голоса от Украины и один польский — зря, что ли, Колосков недавно голосовал, чтоб им европейский чемпионат по футболу отдали?
А «тягачевские» голоса учитывались? Наши же вроде на прошлых выборах Ванкувер поддержали, и теперь североамериканцы, как и украинцы с поляками, должны были, по идее, долги отдать?
— Уточню: реально должны были только канадцы. Они и отдали. А вот американцев можно было перетянуть на свою сторону, только если бы Пьончанг вдруг отвалился и выбор был бы между нами и Зальцбургом. Тогда бы они могли считаться должниками. Но, как люди практичные, предпочли в итоге Корею, решив, что там им комфортнее будет. У Тягачева же были три «отложенных» голоса: австриец и два немца, как их — Лео, Томас и Вальтер. Австрийцы же нам в Сочи трассу прокладывают очень правильно их привлекли. Ну и немцы шли с ними за компанию — в случае, если Зальцбург сойдет и они смогут голосовать, ведь бобслейной трассы в Австрии нет и старты на немецкой территории бы прошли.
Жак Рогге, он кому больше симпатизировал?
— А кто его преемником-то своим сделал? Самаранч ведь? А кем Самаранч карьеру свою начинал? Послом Испании в Союзе, правильно? И самого его президентом МОК на московской сессии выбирали. Мы очень много на «деда» этого ставили. И не ошиблись — в большом авторитете до сих пор человек.
Хотя лет ему…
— Авеланжу вообще за 90, а какие вопросы решает! Тоже, кстати, с нами был благодаря Колоскову. И с Путиным, между прочим, лично встречался на шестом этаже «Интерконти-ненталя». Они там с Потаниным «день приемов» устроили. Убедительно, кстати, было: вот властный гарант, любитель горных склонов, а вот — денежный. И тоже в свободное время катается. Общее хобби — такие люди проект не завалят.
Много народу приняли?
— Начали с Рогге, а потом еще ужинали с наиболее влиятельными моковцами — и это, между прочим, ночью было, сразу после прилета из Штатов! Нет, Путин гигантскую, конечно, работу провел: то, что эти «минус пять-шесть» мы в итоге перевели в «плюс четыре» — прежде всего личная его заслуга.
А предыдущая работа команды, без «капитана», во что она оценивалась?
— По крайней мере, не в те жалкие 30 миллионов долларов, что были объявлены официально. И сама сумма занижена, и обнародована рановато. Вот, скажем, каток огромный вдруг в Гватемале рядом с «Русским домом» появился — он что, с неба упал? А притащить махину такую за тридевять земель таких денег стоит… И это только одна позиция.
Так если не «тридцатник», то сколько?
— До нас рекордсменом был Лондон — они озвучили 48 миллионов долларов. Мы цифру эту у наших британцев перепроверяли — сошлось практически цент в цент. Только там они же все честно-открытые. Так мы, по приблизительным моим подсчетам, вплотную практически к ним подошли. Это до Гватемалы, то бишь, без катка и прочего. Но, как говорят у нас в спорте, победителей не судят. Вот если бы проиграли, тогда да, можно было бы из-за «тридцатки» этой несчастной вой поднимать. А как выиграли — какая разница, кто и чем на победу эту сбросился?! При этом, повторяю, ну пусть уж останутся те тридцать — это была проплаченная цена второго, в лучшем случае, места. А взяло вот и первое вылезло…
Но если не за первым ехали, то почему была уверенность, что будет не третье?
— А вот как раз из-за пиара. Знаете, каким первым недостатком был отмечен Зальцбург в отчете той комиссии МОК? Недостаточным самопиаром. Вот тут-то мы уж никак проиграть не должны были…
Хотя корейские официальные цифры тоже ведь мизером не назовешь?
— 21 миллион? Только если по сравнению с 12 австрийскими. И в Гватемале все они вели себя как-то без размаха. Одни — как фавориты, другие — как аутсайдеры. Мы, дескать, сделали все, что могли, а вам уж решать. Зачем, к примеру, корейский президент приезжал, если он ни с кем, по моим сведениям, толком не встретился, кроме соседей-азиатов. А там у них и так все в шоколаде было: 14 на 3.
А с Европой как выиграли?
В одни ворота — 35:6. Причем эти шестеро — мы еще выясним потихоньку, кто это, — просто какие-то личные недруги России. Олимпиада — это ведь не показательные выступления: если вы сначала хотели съездить в Зальцбург, то в Корею-то вам зачем пилить?! С такой разницей во времени?! Акклиматизации все эти проходить…
Ну, может, это какие-то левые страны-участники были?
В любом случае надо, когда победу отмечать закончим, все на будущее выяснить. Мы ведь тоже теперь многим очень должны, а в таких делах ошибаться ну никак не рекомендуется…
