Вот уже который раз ему снился один и тот же сон. К казанскому вокзалу прибывает пассажирский поезд Махачкала — Москва. Только в нем, почему то, не 16 вагонов, как в обычном поезде, а намного больше: хвост состава тянется куда-то вдаль и теряется за горизонтом.
Состав заходит на платформу, раздается скрежет тормозов, громыхают сцепки — поезд остановливается. Только не видно празднично настроенной толпы встречающих, радостно переговаривающихся по мобильным телефонам, цветов и радостного нетерпения ожидающих. Внезапно поднимается сильный ветер, который гонит по перронам обрывки бумаги, полиэтилена и прочего мусора. Серо-багряные грозовые тучи в течение нескольких минут затягивают ясное московское небо. Вокзал и привокзальная площадь мгновенно пустеют, только в далеке виднеются нелепые серые фигурки, быстро убегающих как крыс, ментов. Стало тихо и настороженно-тревожно.
Но вот двери вагонов разом, как по команде открылись — звук прокатился вдоль состава и замер вдалеке. Несколько секунд казалось что ничего не происходит. Но вот обманчивое спокойствие взорвалось — из всех вагонов посыпались какие то смуглые вооруженные, бородатые люди в камуфлированной одежде, пустынное пространство вокруг состава наполнилось суматохой, возней и выкриками на гортанном, нерусском языке: “Улла рахматулла!!!, Аллау екба!!!” и пр. Однако неправильно было бы назвать происходящее суматохой и возней — люди в камуфляже четко и слаженно производили разгрузку состава: слышались резкие командирские команды, люди сноровисто выгружали вещи, ящики с продовольствием, амуницией и оружием, их действия были рассчитанны, слажены и скоординированы. Суровые бородачи, коротко переговариваясь между собой, быстро заканчивали разгрузку оружия: ящики с АК, ПК в собранном виде, минометы, гранатометы “Муха” и НУРСы.
И вот разгрузка закончена. Следует резкая отрывистая команда: “Стройсь!” На ее выполнение уходит 12 секунд. Перед строем появляется невысокий человек в камуфляже лет сорока-сорока пяти. На поясе болтается АПС в деревянной кобуре. В рядах бойцов наблюдается оживление, которое быстро затихает под его взглядом: умным, хитрым, жестоким. Он начинает свою речь.
” Братья мои! Я – бригадный генерал Исса Хатуев, командующий Дагестанским сектором юго-восточного фронта вооруженных сил Чеченской республики Ичкерия, заместитель прославленного командующего ВС ЧРИ Шамиля Басаева. Я скажу вам почему мы здесь. В последнее время, рахматулла иль саллакх, грязные кафиры отрезали нас от всех источников финансирования. Дагестанские джамааты, все наши родственники и друзья влачат полунищенское существование, недостойное уважающих себя людей. Мы как последние лохи даже не смогли перекупить ментов и фээсбэшников в Кабарде, что привело к провалу операциии и гибели наших братьев. После этого Великий Шамиль принял гениальное тактическое решение – собрать все дагестанские джамааты, приехать в Москву и как можно более основательно пощипать местных жирных котов. А почему нет? Все мы умеем отлично стрелять, воевали. Почему бы нам не взять что захотим у лохов, которые войну видели только по телевизору, а стреляли только в школе? Русня не обеднеет, а нам лавэ очень-очень нада. У всех дети, семьи, родственники. Всех кормить нада. И на войну надо. Как же воевать без лавэ? С ФСБ все договорено. Они мешать не будут, а даже помогут информацией: все люди, всем деньги нужны. Олигархов и самых крутых не трогаем – перестрелки с охраной, шум, разборки, предъявы нам не нужны. Работаем по крепким середнячкам – чтоб и лавэ было и особо никто за ними не стоял – пришли, забрали, ушли. Будем брать не качеством а количеством. Слушай приказ — разбиваемся на группы по 10 человек. Каждая группа получит фото и досье одного объекта, которого и будет работать. Вопросы?! Отлично! Вперед мои грозные моджахеддины! Аллаху акбар!!!
«Аллаху акбар!!!» – радостно и грозно прокатилось над строем и замерло вдалеке.
Следует команда: Разобрать оружие! Воздух наполняется звуком отстегиваемо-пристегиваемых магазинов, клацаньем затворов, щелканьем предохранителей. Некоторые прилаживают к АК подствольные гранатометы и снайперские прицелы. Все спокойны и сосредоточены, ведь для большинства это обычная, каждодневная работа, серая рутина.
«По машинам»! – и каждая группа бежит к своей, заранее определенной машине.
…В неприметном бело-синеи микроавтобусе РАФ осуществляла транспортировку 12 группа. Командир группы дагестанец Муса внимательно рассматривал фотографию объекта своего подразделения. С фотографии на него хмуро взирал Толик.
Часть 2.
Примерно в половине одиннадцатого вечера Толик подъехал к своему дому. Он всегда приезжал домой очень поздно – работа забирала все время, не оставляя времени даже на дружеские побухаловки, что возмущало Толика до глубины души. С другой стороны выхода у него небыло – у него была одна дорога и он по ней шел. Альтернатива в любом случае была еще хуже, как трезвомысляший, рациональный человек он это понимал. Заглушив двигатель, некоторое время посидел, барабаня пальцами по рулевому колесу. С другой стороны мрачноватое настроение компенсировалось удовлетворением от достаточно выгодной сделки, которую он сегодня провернул. Сибиряк Евгений Петрович купил у Толика большую партию товара, не совсем точно в техническом отношении зная предмет сделки, что, ясное дело, увеличило сумму Толиковских комиссионных и, естественно, прямо пропорционально уменьшило суму отката Петровича. Лохов Толик не прощал и по жизни их учил.
В общем нормальный день, подумал Толян, закрыв свой новенький Mercedes-Benz E280 4M и пискнув сигнализацией. Поднимаясь в лифте, он предвкушал картину, от которой его сердце всегда томилось в радостном ожидании: сейчас он заходит в свою квартиру, зажигает свет, раздевается, проходит в комнату, а там…, а там…, Толик радостно сглотнул слюну, там его Сейф! Вообще Толик считал что между ним и серым, враждебно настроенном миром, как неприступная стена возвышается только его Сейф, его личная крепость, его личная оружейная комната и банк одновременно. Как всякий нормалный постсоветский пацан он банкам интуитивно не верил, а те гарантии сохранности которые они давали, презирал, считая их очередным иезуитским разводом. А с чего это он каким то пидорам будет доверять все свое бабло? Чтобы они его кинули?! Да пошли они нахуй!!! В газете он как то прочитал что пятьдесят процентов российских банков контролируются преступными группировками. Он считал что эта цифра сильно занижена. В Сейфе надежнее, ближе и роднее. Всегда можно потрогать, поперекладывать с полки на полку тугие пачки, в конце концов даже пересчитать. Это всегда успокаивало и давало чувство некоторой стабильности. Там же в Сейфе хранилась вторая смысловая составляющая толиковской экзестенции – стволы. Оружие Торлик любил и уважал. Может быть меньше чем деньги, но больше чем баб, это точно. Начав собирать свою Gun Collection с банальных и таких же бесполезных газовых беретт, Толик постепенно дошел до автоматического стрелкового оружия и останавливаться на этом не собирался.
А сейчас, поднимаясь в лифте, он предвкушал, раз и навсегда заведенный ритуал: он откроет Сейф и положит в него заработанные сегодня комиссионные. Что по идее должно дать чувство удовлетворения и немного повысить уровень безопасности по отношению к агрессивно настроенной окружающей среде. Чем больше денег и оружия в Сейфе, тем выше и крепче его крепостная стена, тем стабильнее и безопаснее его убежище, тем дольше и эффективней можно держать оборону. Еще чувство некоторого спокойствия давало наличие брата Вовы, но это другое. Короче, владение перманентно пополняемым баблосом и стволами Сейфом и присутствие брата Вовы, давало Толику чувство защищенности, а после 300 грамм Henessey – неуязвимости.
Поднявшись к себе на этаж, Толик, ощутил чувство смутной тревоги. Оно не раз помогало Толику выпутаться из различных передряг, которыми так чревата непредсказуемая российская действительность, кишащая подонками и уродами всех мастей. Жить в Москве и активно развиваться можно было только при наличии хорошо развитых волчьих инстинктов, коими Толик, по мнению друзей и партнеров, обладал в полной мере. Немного постояв перед дверью, Толик тряхнул головой, прогоняя неприятное сосущее чувство. Вставил ключ в замочную скважину. Один замок, второй. Первая бронедверь открыта. Теперь код. Есть. Вторая бронедверь – первый замок, второй. Порядок. Дверь открылась и Толик зашел в прихожую.
Часть 3.
В прихожей горел свет. Че за хуйня? – подумал Толик, — свет что ли не выключил? Вроде выключал когда уходил… Хотя точно не помню… Ладно…
И тут произошло нечто, заставившее Толика одновременно вспотеть, похолодеть, съежиться и побелеть как мел. В комнате слышались голоса. ГОЛОСА!!! Прислонившись к стеночке, Толик пытался лихорадочно сообразить чтобы это могло значить, как такое вообще возможно, придумать рациональное объяснение происходящему, но как назло мыслей в голове не было, а была какая то серая бессмысленная муть, сквозь которую пробивался лишь слова попсово-безумного российского шлягера : «Забирай меня скорей, увози за сто морей, и целуй меня везде, восемнадцать мне уже». В данный момент Толик сам был не прочь оказаться за сто морей.
Прошло секунд двадцать. Толик ждал пока страшное наваждение исчезнет. Одновременно с этим способность нормально мыслить постепенно восстанавливалась. «У кого могут быть ключи? Сане вроде давал, но он уже давно вернул, Леве не давал. У Вовы есть дубликат ключей, но нахуя ему приходить сюда. Может быть у него отключили горячую воду и он зашел помыться? Бред». Ответа не было. Голоса то смолкали, то раздавались громче. Толик, к которому быстро возвращалась способность соображать (а хули, пацан то не вчерашний) продолжал прокручивать варианты. Может Саня дубликат сделал? Маловероятно, да и зачем ему это, у него своя хата есть. Может у меня ключи тиснули, сняли слепки, а потом вернули? А код? Нет, тоже не то. Тем более что Толик ключи от квартиры носил в связке с другими ключами – от двух машин, еще одной квартиры, кабинета. Если бы такое произошло, то он бы через пару минут заметил. Тоже не то. Единственное рациональное объяснение которое он находил в данный момент заключальсь в следующем. Друганы решили забухать. Инкогнито прилетел Рома. Может даже Игорь прилетел из Базеля. Решили сделать Толику сюрприз. Каким то непостижимым образом перетянув на свою сторону брата Вову. И хотя Вова всегда сторонился всяких неожиданностей и сюрпризов, Рома мог его уломать. Взяли ключи. Накупили еды, бухла и теперь сидят, ждут Толика. Что бы при его появлении крикнуть «Сюрпрайзз!!!» обняться, расцеловаться и как следует побухать. Дня эдак два-три.
Толика попустило. И хотя он понимал, что эта версия притянута зауши, других вариантов появления в его квартире посторонних людей просто небыло!!! Не сняв туфли, Толик прошел в комнату.
Реальность оказалась гораздо хуже всех его предположений. В сто раз хуже, в тысячу, в миллион.
В комнате Толик увидел такое, что навсегда врезалось ему в память, на всю оставшуюся жизнь. В квартире безраздельно хозяйствовали какие то незнакомые вооруженные люди кавказской внешности в камуфляже. Трое из них находились в зале. Один сидел в кресле, положив на колени порядком поюзаный старенький калаш, и змеиным немигающим взглядом смотрел на вошедшего Толика. Палец лежал на крючке. Спаренные рожки были обмотаны синей изолентой. При появлении Толика в комнате повисла звенящая тишина.
Немного сместив взгляд влево, Толик увидел картину, которая полностью убедила его что это дурной сон. Сейф был открыт. Из него торчали ноги и половина туловища какого то камуфлированного человека. К сейфу был придвинут журнальный столик, на который человек выкладывал его содержимое. На столике уже были выложены аккуратные зеленые пачки долларов, цветастые пачки евро, две тоненьких пачки рублей, две беретты и ТТ. Рядом стоял еще один боевик, который почесывал свою черную с проседью бороду и задумчиво наблюдал за манипуляциями человека в Сейфе. В левой руке он держал АК с подствольником, смотрящего дулом в пол. Толику стало плохо. В глазах побелело. Рубашка мгновенно пропотела и стала мокрой. Ноги подкосились. Тонкая грань удерживала Толика от обморока.
Тем временем человек вылез из сейфа с пачкой долларов в каждой руке и аккуратно присоеденил их к уже внушительной куче, лежащей на столе. В этот момент он увидел Толика. Это был молодой кавказец лет 20 – 22-х. В его глазах ненадолго мелькнул испуг. Наверное в этот момент на Толика действительно было страшно смотреть. Наконец обернулся бородач. Сурово посмотрел на Толика. Тут же гримаса суровости исчезла, а на ее месте появилась искренняя, дружеская улыбка. Казалось он искренне обрадовался появлению хозяина квартиры.
«Ааа, это ты! – радостно воскликнул джигит – прахады дарагой, прахады. Давно тибя ждем. Ну чо ты стал как ни радной, прахади, садыс, буд как дома». При этих словах все трое боевиков дружно заржали. Толик окоченел. В голове билась одна единственная мысль — это просто какой то страшный, сюрреалистичный розыгрыш. Это все скоро кончится. Меня это не касается. Вот сейчас из кухни выбегут друзья, крикнут «Сюрпрайз!» дадут этим зеленым клоунам-актерам по 20 баксов за розыгрыш и на этом все кончится. Я конечно выскажу все что о них думаю, думал Толик, но потом мы все равно успокоимся и как следует забухаем. Дней эдак 5-6. Чтоб залечить моральную травму.
Вместо этого из кухни появился еще один моджахед. Мельком, без интереса, взглянул на Толика. Что то коротко отрывисто сказал на гортанном языке бородачу. Тот коротко кивнул, после чего боевик снова скрылся на кухне. Страшная реальность продолжалась. И что самое абсурдное – это то что его швейцарский бронированый Сейф был открыт!!! А сделать это кроме Толика не мог никто – ни друганы, ни Вова, ни Владимир Путин. Так по крайней мере, ему обещали при покупке.
«Давно тибя ждом, уже валнаваца начали, думали можит случилос что, знаиш какое сичас врэма – ооо…, — продолжал откровенно веселится бородач, — да ты проходи садис, чо стал как столб. Что то ти плоха виглядиш, ни забалел? Ничего сичас вилечим, всо харашо будит». Он подошел к Толику, ласково приобнял за плечи и повел Толика к дивану. Тело слушалось плохо, особенно ноги. Усадил.
А типер познакомимса, сказал бородач: я – Муса (как уже догадался внимательный читатель это был он). Это Ахмед – махнул рукой в сторону Сейфа, перень на секунду вылез из Сейфа, приложил два пальца правой руки ко лбу и тут же юркнул обратно. А это Руслан – мужик на кресле на секунду одними губами улыбнулся и перевел палец со спускового курка на скобу. На кухне Мамед. Мы приехали к тебе из солничного Дагестана. В гости. Ты ведь рад?!
«Ннно ппазвольте…. Янничего не понимаю, я вас не знаю, я вас не звал… Вввы вероятно ошиблись адресом…»
Улыбка слетела с лица Мусы. «Руслан – сказал он, — он нам не рад. Я думаль он хароший мужик, а он плахой мужик, грубий, ниваспитаный…» Казалось Муса с детской, искренней наивностью обиделся на Толика, опустил взгляд, надул губы, грустно вздохнул. Руслан наоборот чемуто обрадовался. Улыбаясь, поставил автомат на предохранитель, закинул заспину. Медленно достал из-за пояса большой, страшный десантный нож, больше похожий на мачете, и медленно, вразвалочку двинулся к Толику.
«Да нннет, вы меня не так поняли, я рад, рад… что вы! Как вы могли такое подумать! Просто вввсе это как то неожиданно, я если б знал – пподготовился, встретил, в ррресторан пошли бы…. К Петровичу!» Руслан остановился и посмотрел на Мусу. Муса, казалось, вернулся в ровное расположение духа, махнул рукой Руслану – отбой. Руслан зачехлил нож, сел в кресло, положил АК на колени, снял предохранитель, положил палец на скобу. Его глаза ничего не выражали. Толик все понял.
«Ага, знаим ми тибя, ти би подготовился, ты бы встретил, ага, как же. Особенно учитивая величину твоего схрона» — Муса уважительно посмотрел на Сейф. «Ну уж нет, ми падарак тибе решили сделат, приятный сюрприз. Зачем еще нужны друзья? Я прав?» «Конечно, конечно, очень приятно – часто закивал головой Толик – распологайтесь, отдыхайте». Муса дружески похлопал Толика по плечу.
Постепенно к Толику возвращалась способность связно рассуждать. Все присходящее переставало казаться страшным сном – Толик отходил от шока.
«Ну окей, окей, ваша взяла – пытался наладить контакт Толик – но скажи мне, Муса, как вы Сейф открыли?».
«Эээ, брат, да ти нас за дураков держишь, а зря. Дураков всех убили давно, в зимле лижат. Одни умные остались. Понимаишь???». «Нет» — честно признался Толик. «Ну харашо – Муса был сама толератность и словно старый школьный учитель пытался втолковать двоечнику азбучную истину – я тибе так скажю: нэт такых тюрем из которых нильзя убижать, людэй каторих нилза убит и сейфов которые нельзя открыть. Главное верить в сибя и ничего не боятса. Ферштейн? Знаишь как Иосиф Сталин гаварил? Нэт такой крепасти, которую ни магли би взат ми – старые балшивики. Так вот эта крепост и эст твой Сейф, а мы те самые старые балшевики, сичеш?» — Муса заливисто рассмеялся и с чувством полного превосходства смерил Толика взглядом. Он понимал толк в хорошей шутке. А вот Толик не понимал. Он тупым взглядом смотрел в пол и совершенно ничего не понимал. Совершенно.
«Ну хорошо – сделал еще одну попытку Толик – а почему вы именно на меня вышли? Может это ошибка?» — Толик все еще не мог до конца поверить в очевидное.
Муса встал. «А вот тут вы неправы, молодой человек – кавказкий акцент – чудесным образом испарился – совершенно неправы. Вы заблуждаетесь, относительно внезапности, случайности нашего появления здесь. Здесь – он кивнул на папку с толиковским досье, которую держал в руках – все о тебе. Что, где, когда, с кем, о чем. На тебе же пробы негде ставить. Бабы, постоянные пьянки, различные аферы. Почему Вову никогда не слушаешся? Очень зря, кстати. И оружия столько обычному, нормальному человеку ни к чему. Кстати я вот тут немного не понял – то ты украинец, то русский. Ты кто вообще по жизни? Как ты самоидетифицируешся? Почему Ющенко не помогал? Он же тебя два месяца ждал, боялся, плакал, думал ты его защитишь. А ты? Вонючие бабки дороже неньки? А может ты испугался? Ах ты сука…! Хотя это уже неважно. Набилось хохлов, понимаеш, как сельдей в бочку в эту Москву, а нормальным людям машину поставить негде. Сидел бы в своей Хохляндии, велосипедами своими вонючими торговал, получал бы сотню-другую баксов в месяц, и жил бы как все. И все у тебя было бы хорошо. Нет, тебя сюда потянуло. Приключений на свою жопу захотел? Ну так ты их имеешь. Как говорится, получите-распишитесь. Все закономерно в этом не лучшем из миров. Ответил я на твой вопрос?». Толик затравленно молчал.
«Эй, амир – раздалось из Сейфа – пасматри ка чо я тут нашол». Ахмед вылез из Сейфа и с удивлением рассматривал черный, компактный автомат неизвестной конструкции. Толик позеленел: это была новейшая разработка российских оружейников штурмовой автомат «Кедр», который всего полгода назад поступил на вооружение в спецназ ФСБ, ГРУ и внутренних войск. Толик заплатил за него 5 тысяч долларов знакомому майору ФСБ, которого несколько месяцев поил (еще штука-полторы), склоняя к совершению должностного преступления – нелегальной продажи с оружейного склада. «Ты знаеш Толян, — разглагольствовал майор после 400 грамм черного Smirnoff – я тебе так скажу: все эти калаши, хуяши – хуйня полная. Прицельно бьет только если одиночными стреляеш, а если нормальную очередь дашь, она просто веером разлетится через 10 метров и пиздец. С короткими очередями та же хуйня – первая маслина прямо летит, остальные вверх. Надульный стабилизатор помогает, но слабо. Отдача сильная. В условиях боя в помещениях он просто неудобен, великоват. Другое дело штурмовые автоматы – «Бизон», «Кедр», «Шторм». Будущее за ними. Отдача слабая, разлет пуль минимальный, компактный, скорострельность в 2 — 2,5 раза выше чем у АК. В условиях городского боя, особенно боя в жилых и нежилых помещениях – это просто цаца-ляля». Толик молча слушал и мотал на ус. Он уважал майора.
«А ну ка, ну ка, дай сюда – Муса взял «Кедр» у Ахмеда и осмотрел его – ебать мой хуй ментовской жопой – удивленно воскликнул он – да это же «Кедр»… слыхал, слыхал, как же не слыхать — настоящее сокровище для настоящего джигита, хехе». Казалось Муса из матерого боевика превратился в маленького мальчика, которому папа на день рождения подарил давно желанную игрушку. Его глаза светились радостью и счастьем. Он вертел автомат так и эдак, удивленно его разглядывая, цокая языком и чтото шепча, видимо по-дагестански. «Слюшяй Толик – наконец сказал он – вот за это, тибе ат миня балшое человеческое спасиба. Ты миня очин обрадовал – такого у самого Шамиля нету, а у меня эст! Дай абниму тибя как брата!»
Это была последняя капля. Толик, в состоянии аффекта вскочил. В его мозгу было одно желание – вцепиться в горло ненавистному Мусе, выдавить ему глаза, порвать рот. С криком «А ты кто такой?» он бросился в его сторону. В два коротких прыжка возле него очутился Руслан и коротко, без замаха ударил прикладом в солнечное сплетение. Толик сложился пополам и рухнул на пол. Его вырвало. Постепенно свет померк в его глазах. Толик потерял сознание, что в его ситуации было облегчением.
Очнулся он от того, что кто то тряс его за плечо. Это был Муса. Рядом с ним стояла вся его гоп-компания. Перед Ахмедом стояло две запакованных черных сумки. По всей видимости в них были толиковские стволы и лавэ. «Эй, ачнис, ты чо, спать сюда пришол?» — было видно, что он шутник и оптимист – «Ми уже уходим, если не возражаишшшь, хехе, только еще одно – он выдержал паузу – давай ключи от квартир и машин, документы на них… вот вроде и всо…». Толик посмотрел на свору ваххабитов доброжелательно наблюдавших за ним (еще бы, внатуре нормальный куш взяли) – и обреченно кивнул в сторону ящиков стенки: там. Муса достал бумаги просмотрел, одобрительно покивал и спрятал куда то под разгрузку. После этого он подошел к Толику и со словами «савсэм забыл, бладь» быстро обыскал его. Достал связку ключей, конверт. Заглянул в него, повеселел. Пришла на ум мысль о том, что эта самая шоколадная операция в его гребаной жизни. Он улыбнулся самому себе.
«Слюшяй Толик, мине даже жалко тебя, внатуре. Ну да хуй с ним – жалость унижает. Тачки забираем прямо шяс, хаты освободить в течение недели. Работа у тебя есть, друзья помогут, так что нормально для тебя еще все кончилось, считай. Не поминай лихом, какгаварица». Коротко кивнул кому то стоящему за спиной Толика. Последнее что Толик осознал была зеленая вспышка перед глазами.
Часть четвертая.
Толик открыл глаза. Он лежал в своей кровати. Простыня, пододеяльник и подушка были абсолютно мокрые, как и сам Толик. Рывком сел. Включил ночник. Все тело сотрясала крупная, нервная дрожь. С трудом закурил, сделал несколько больших жадных затяжек. От внезапно нахлынувших воспоминаний все внутри похолодело. Толик резко засунул руку под подушку. «Кедр» на месте. Попустило. Блядь, че за хуйня!? Вскочив, бросился в другую комнату. Сейф на месте. Судорожно открыл. Потрогал стволы, пачки. Выглянул в окно – Мерс на месте. Попустило окончательно. Осмотрел все более внимательно. Следов несанкционированного проникновения и нахождения посторонних лиц не обнаружил. Странно, блядь. Неужели приснилось?!..
Окончательно успокоившись, сел в кресло, закурил и попытался рассуждать связно: «Блядь, ну как все реально было, это пиздец. На сон даже и не похоже, по крайней мере раньше со мной такого небыло. А даги вот ведь суки! Как жопой чуял! Ну теперь они меня хуй возьмут! Надо срочно чтото делать. Во-первых пробить разрешение на ношение автоматического огнестрельного, если что – покрошу, сук! Во-вторых надо усиливать арсенал. У них вон даже подствольники есть на Калашах. Решение пришло быстро. Ему нужен был ГРТ (гранатомет револьверного типа). Конечно это влетит в копейку, наверно придется заказывать из-за границы, но в таких случаях лучше не жалеть денег. Зато с помощью такой машинки он засунет их подствольники им же в задницу. От ожидаемого пополнения запасов оружия у Толика радостно заныло внутри. Толик неожиданно повеселел. Блядь! Эврика! К Толику пришло неожиданное в своей элегантности кардинальное решение вопроса: все к ебеням заминировать. Хаты, тачки, сейф. В таком случае им ваще, даже теоретически нечего ловить. Супер. Взрывчатку, детонаторы и прочие аксесуары достать будет намного проще чем ГРТ. Кнопку нажал – и от хачей только воспоминания остануться! Толик радостно зажмурился. Все было отлично.
Подошел к кровати, сел. Встал, заменил мокрое белье. Лег. Выключил свет. Несколько минут полежал в темноте, улыбаясь своим причудливым мыслям, после чего погрузился в спокойный сон без сновидений.
аффтар: Багги-бой
