Интервью с Виктором Ивановичем Паливодой мы печатаем с тем, чтобы начать в пределах нашего сообщества дискуссию относительно давно назревшего, если не «перезревшего» вопроса – вопроса взаимоотношений власти и спецслужб в нашем обществе. О том, что оптимальные отношения в этой области так и не смогли сформироваться в независимой Украине, будет видно из этого интервью. О том, что сейчас эти взаимоотношения дошли до абсурда – очевидно. Мы наблюдаем крайне странную ситуацию. Власти не нужна информация спецслужб. Власть готова принимать решения без информационной поддержки. О качестве этих решений говорить не приходится. Фактически в нашей стране спецслужбы заменил институт «советников», «друзей», «кумовьев» и прочих доверенных лиц. Естественным результатом развития этой тенденции может стать то, что называется «распутинщиной». Чем кончилась «распутинщина» — известно. В тоже время, часто информация, которую предоставляли спецслужбы высшим государственным лицам – не содержала значимой информации. И об этом тоже необходимо говорить.
Однако, как бы то ни было, нынешние отношения власти и спецслужб представляют реальную угрозу национальной безопасности. Власть действует как слепой слон в посудной лавке, никому не нужные спецслужбы превращаются в неорганизованные, но зачастую преступные группировки. Никому не нужный сторожевой пес неизбежно дичает и становится опаснее волка.
Управленческий кризис, из которого Украина никак не может выбраться, может привести к полной утрате государственности. Не хотелось бы возвращаться к традициям Гуляй-Поля и Левы Задова в роли спецслужбы.
Редакция приветствует вопросы участникам нашей дискуссии, а также статьи посвященные данной проблематике.
Вопрос: Как Вы познакомились с Л.Кравчуком?
Мое знакомство с Председателем Верховного Совета УССР Л.Кравчуком состоялось в сентябре 1990 года и было связано с формированием его личной охраны. К тому времени я был старшим оперуполномоченным 9-й Службы КГБ УССР в звании майора и уже достаточно спокойно относился к подобным встречам. Мои функциональные обязанности и до этого предполагали общение с высокопоставленными государственными чиновниками.
К примеру, еще в 1986 году я выполнял функции сотрудника выездной охраны члена Политбюро ЦК КПСС В.Щербицкого во время его последней служебной поездки в Одессу.
Наша первая беседа с Леонидом Макаровичем носила непродолжительный и скорее формальный, чем ознакомительный характер. Вряд ли три минуты разговора могли дать реальное представление о собеседнике. Не думаю, что за это время имел возможность произвести на Кравчука особое впечатление.
Вопрос: Вы сразу согласились перейти в охрану Кравчука?
Следует признать, что особого выбора у меня не было. Несколько дней, формально предоставленных на размышление (чисто теоретически я имел такое право), позволили взглянуть на предполагаемое назначение как вариант урегулирования моих непростых отношений с тогдашним руководством оперативного отдела 9-й Службы КГБ УССР. Я не считался особо сговорчивым оперативным работником, бездумно выполняющим любые указания начальства. Вместе с тем, имея определенный опыт проведения так называемых специальных охранных мероприятий, хорошие результаты в оперативно-служебной деятельности, был неплохим спортсменом и членом партбюро подразделения. Тогда эти качества еще ценились и имели значение, как и профессиональные навыки.
Вопрос: Чем занималась 9-я Служба КГБ УССР?
9-я Служба КГБ УССР и ее подразделения обеспечивали безопасность членов Политбюро ЦК КПСС и высокопоставленных иностранных гостей в пределах УССР. Киевская «Девятка», как нас тогда называли, опекала Секретаря ЦК КП Украины В.Щербицкого, который одновременно являлся членом Политбюро ЦК КПСС. В структуру «Девятки» входил крымский филиал, сотрудники которого были озабочены обеспечением безопасности многочисленных высокопоставленных московских партийных и советских функционеров, любивших проводить отпуска и организовывать деловые встречи в Крыму.
Совершенно неправильно считать, что 9 Управление КГБ СССР занималось исключительно охраной. Задачи его подразделений были значительно шире. «Девятка» имела совершенно особый статус, обеспечивала охрану и функционирование высших органов государственной власти в СССР, жизнедеятельность членов Политбюро ЦК КПСС, некоторых других высокопоставленных должностных лиц. Не смотря на свою принадлежность КГБ СССР, этот специфический правоохранительный орган функционально подчинялся исключительно Политбюро ЦК КПСС, состоя на довольствии в аппарате КГБ. «Девятка» осуществляла тайные операции КПСС за рубежом, обеспечение и контроль за деятельностью партийных, советских и хозяйственных функционеров, расследование особо секретных дел внутри партии.
Я пришел в 9-ю Службу КГБ УССР из Управления КГБ УССР по Черкасской области, пройдя сложную систему отбора и проверок. Не могу не вспомнить добрым словом тогдашнего начальника «Девятки» полковника Мудрака Николая Фомича (пусть земля ему будет пухом), который был достаточно жестким, требовательным, и вместе с тем заботливым руководителем. Более тонкого знатока (прошу не путать с закулисным интриганом) внутренней «кухни» непростых взаимоотношений «ЦК — 9 Служба – КГБ» я больше в своей практической деятельности не встречал. Во все времена и при любых раскладах было достаточно сложно руководителю этого специфического органа правильно определить свою роль и место в политической жизни республики.
Вопрос: Какими качествами необходимо обладать, чтобы стать сотрудником «Девятки», а затем и личной охраны Л.Кравчука?
Сложно однозначно ответить на этот вопрос. Должен напомнить, что государственная безопасность СССР основывалась на мощном симбиозе правоохранительных органов, специальных служб и Вооруженных Сил страны, включала комплексную систему подбора и воспитания кадров. Внимание уделялось не столько идеологической составляющей (без этого вообще невозможно было попасть в органы) сколько уровню профессиональной подготовки, ее постоянному совершенствованию, умению быстро оценивать ситуацию и безошибочно принимать решения.
Возможно, будучи инструктором рукопашного боя и прикладного каратэ, участником многочисленных спортивных сборов и соревнований, имея за плечами подготовку командира отряда специального назначения ГРУ ГШ СССР, я выделялся из общей массы сотрудников оперативного подразделения уровнем боевой и физической подготовки. Однако, по моему глубокому убеждению, не профессиональные качества послужили определяющим фактором моего назначения, а желание руководства оперативного отдела таким хитрым способом избавиться от нерадивого сотрудника.
Формально должность заместителя начальника отделения охраны Председателя Верховного Совета и члена Политбюро ЦК КП Украины расценивалось как повышение по службе. Фактически же это были функции сотрудника охраны (бытовало такое выражение как «прикрепленный»), а пост Председателя Верховного Совета союзной республики в то время вообще не котировался. Достаточно вспомнить, что все главные вопросы решались исключительно на ул.Банковой в здании ЦК КП Украины и Москве. Охрана Л.Кравчука состояла из 3-х офицеров, не имеющих опыта такого рода деятельности. Возглавлял отделение Василий Федорович Вакуленко. Другим его заместителем стал Анатолий Яковлевич Лобань, пришедший на эту должность из Управления кадров КГБ УССР. В то время никто и предположить не мог во что это выльется.
Вопрос: Что Вы имеете ввиду?
Стоит ли говорить, что мое назначение совпало с определенными событиями в политической жизни Украины (падение авторитета и нивелирование роли Коммунистической партии, усиление Народного РУХа Украины, принятие Декларации о государственном суверенитете, голодовки студентов, забастовки шахтеров и т.д.).
Не остались в стороне от происходящего и силовые структуры. Столько секретных документов, как в 1998-1999 годах, я никогда не уничтожал. Больше всего угнетала неопределенность. Шла так называемая перестройка. Менялись приоритеты, ломались десятилетиями устоявшиеся принципы и традиции. Далеко не худшие профессионалы уходили из органов КГБ не приняв смены политической власти. Многие из них не были против перемен в обществе, отнюдь.
Имея доступ практически к любой информации политического и экономического характера, получив достаточно высокую профессиональную подготовку (как правило один или два гражданских ВУЗа плюс Высшая школа КГБ СССР), сотрудники государственной безопасности располагали сведениями о реальном положении вещей. Шокировал не столько новый подход к национальной идее (что в этом нового?), сколько люди, пришедшие к власти на волне радикальных политических перемен. Хотелось бы обратить внимание на этот вопрос с несколько другого, не совсем привычного ракурса.
Река истории несла не только чистые воды, но также пену и мусор. Среди идейных противников «коммунистического режима» и так называемых диссидентов, составивших достаточно большую часть народных избранников Верховного Совета Украины первого созыва, далеко не все были истинными патриотами. Об этом сегодня не принято писать и говорить, тему тщательно обходят и умалчивают. Но это тоже часть нашей истории.
Медаль, как известно, имеет две стороны. Чем занимались патриоты независимой Украины в 90-е годы и потом известно из многочисленных публикаций, в основном ими самими написанных. Но каково было сотрудникам органов государственной безопасности, десятилетиями имевшим на связи (оперативный контакт) агентуру из числа диссидентов, знавшим всю их подноготную, регулярно получавшим письменную, зачастую оплачиваемую, оперативную информацию (агентурные сообщения)? Часто агент писал на агента не зная, а только догадываясь об этом. И не все делалось из-под палки. Сколько проблем решалось и счетов сводилось руками КГБ в среде так называемой творческой и научно-технической интеллигенции?
Не все были иудами, но и далеко не все были стусами. Многое остается на совести лжедемократов, служивших послушным инструментом в руках Коммунистической партии и КГБ. Я далек от мысли оправдывать все формы и методы работы Комитета, но его сотрудники, в том числе бывшие, — тоже граждане Украины. Они имеют право на собственное мнение и историческую справедливость. От того, что изменилась политическая ситуация, черное не стало белым! Речь не идет об идейных убеждениях. Я говорю о жизненных принципах. Когда идея продается за деньги, более высокое служебное положение, заграничную поездку, правительственную премию, квартиру, возможность устранить конкурента, насолить оппоненту, — не остается места высокой нравственности. Она, если даже была, разменивалась на повседневные компромиссы с совестью.
Вопрос: Что Вы предлагаете?
Парламенты многих европейских государств, как утверждение демократических принципов, приняли соответствующие законы по лицам, сотрудничавшим с политической охранкой. Процесс этот достаточно болезненный, но так или иначе определявший отношение общества к этому явлению. Украину эти демократические процессы не коснулись. Неужели никого не интересует вопрос, — почему? Кого устраивает такое положение вещей? Уж никак не истинных патриотов, десятилетиями боровшихся с «красной заразой». Им-то что мешает потребовать восстановления справедливости хотя бы по одному живому примеру? Требуют?
Кто не знает, что в архивах СБУ и сегодня хранятся дела оперативных проверок, разработок с упоминанием псевдонимов секретных сотрудников, их личные и рабочие дела? Еще живы оперативные работники, занимавшиеся этими делами. Но они молчат. Некоторые считают их предателями. Может стоит задуматься над тем, что могло произойти стань достоянием гласности фамилии секретных сотрудников КГБ, так успешно участвовавших в народном движение? Но ведь не стали! Этот вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд. Касается он и независимости Украины. Не следует забывать, что копии всех оперативных дел того периода хранятся в Москве. Я имею достаточно оснований утверждать, что в 90-е годы российские спецслужбы активно использовали эту информацию для лоббирования своих интересов на Украине, в том числе в нашем Парламенте. Где гарантия, что это не происходит сегодня?
Вопрос: Нет сомнений, что Вам пришлось пройти сложный путь профессионального становления. Можете ли Вы назвать события, имевшие для Вас особое значение?
В жизни каждого человека бывают переломные моменты. Одним из таких событий стало 19-е августа 1991 года. Этот день был для меня одним из немногочисленных выходных, который предполагалось провести с кругу семьи. Я еще беззаботно спал в своей квартире на Оболони, когда ранний телефонный звонок бесцеремонно сорвал меня с кровати и заставил забыть о домашнем уюте. Благо во дворе стояла машина, и за полчаса, не обращая внимание на светофоры, я добрался до Конча-Заспы.
Никто не знал, что происходит. В моем присутствии состоялся один из телефонных разговоров Кравчука с Борисом Ельциным, но полученная информация была скудной и не позволяла оценить ситуацию. До Михаила Горбачева, находившегося на крымской даче «Заря» в Фаросе, дозвониться не удавалось. В начале 8-го часа мы прибыли в здание Верховного Совета Украины. Здесь уже находились некоторые патриоты, искавшие защиту у Кравчука. С большой долей горечи и разочарования наблюдал я народных избранников, накануне с пафосом разглагольствовавших о демократии и независимости Украины, перепуганных как нашкодившие дети в ожидании наказания. Буквально: «Леоніде Макаровичу, рятуйте …». Это не помешало им позже, выступая с трибуны Верховного Совета и делая многочисленные заявления для прессы, утверждать, что именно они отстояли демократию во время ГКЧП.
После нашего приезда в Верховный Совет продолжились попытки получить хотя бы какую-то информации о происходящем. К сожалению в таких структурах как КГБ УССР, штабе Киевского военного округа, УВД УССР отвечали только дежурные телефоны. Руководители этих ведомств «залегли» и на контакт не шли. Мы оказались в информационной изоляции. Не лучше повело себя и руководство 9-й Службы КГБ УССР, продемонстрировавшее беспомощность. На наши вопросы о планах возможной эвакуации охраняемого никто не реагировал.
Примерно в 10 часов из комендатуры Верховного Совета поступило сообщение, что в приемную Председателя направляется генерал армии Варенников. Каким образом этот человек попал в здание Парламента Украины никто вразумительно объяснить не мог. Валентина Варенникова и сопровождавшего его полковника я видел впервые. Поразила развязность и высокомерие прибывших офицеров, всем своим видом демонстрировавших исключительные полномочия. Войдя в приемную и не здороваясь, поинтересовались «… есть?». Вопрос сопровождался кивком головы в сторону кабинета Председателя. Я предложил офицерам представиться. Пока дежурный по приемной (гражданский человек) докладывал Кравчуку о прибытии посетителей, из их уст прозвучало несколько ехидных замечаний по поводу киевских порядков и рекомендация снять портрет М.Горбачева со стены приемной. Я попросил гостей вести себя скромнее, что было воспринято ими почти как оскорбление. Как же… Какой-то гражданский (а мы несли службу в гражданской одежде) посмел призвать к порядку московского военного чиновника.
Кравчук согласился принять только Варенникова. Полковника, также рвавшегося пройти в кабинет Леонида Макаровича, пришлось совсем неделикатно остановить. Дальнейшее его поведение носило более скромный характер, возможно потому, что я «случайно» продемонстрировал свое табельное оружие. Несколько позже в кабинет Кравчука зашел секретарь ЦК КПУ Станислав Гуренко. Затем подоспел и командующий Киевским военным округом В.Чечеватов. О чем говорилось, и чем закончилась эта встреча известно из воспоминаний ее участников, а вот чем могла закончиться…
Во время этого разговора я расположился в комнате отдыха у двери в кабинет Леонида Макаровича. В руке был зажат табельный пистолет с досланным в ствол патроном. Я не опасался, что кто-либо из присутствовавших попытается применить к Кравчуку силу, но не исключал попытки угрозами заставить принять неоправданное решение.
Задолго до этих событий с Кравчуком было оговорено, что условным сигналом для моих решительных действий в подобных ситуациях послужит кашель Председателя. Стоя за дверью, я мысленно молил Бога, чтобы никто не кашлянул. А по спине в это время струился холодный пот. Сомневаюсь, что из-за плотно закрытой дубовой двери, я смог бы определить, кто именно подал «условный сигнал»!
На протяжение следующих суток мы неоднократно наблюдали из окон приемной как над городом барражировали вертолеты МИ-8 с ракетным боекомплектом на внешней подвеске. Только через несколько месяцев стало известно, что в киевскую область были стянуты части кировоградского спецназа, надо думать для «мирного» урегулирования ситуации. Есть основание полагать, что именно в это время многие армейские руководители, представители силовых структур и исполнительной власти предали народ Украины в его стремлении к независимости. В эти дни я и мои коллеги убедились, что необходимо создавать новые механизмы управления силовыми структурами, в том числе обеспечения безопасности главы государства. К такому выводу несложно было прийти так как сама жизнь показала полную несостоятельность 9-й Службы КГБ УССР, неготовность ее руководства и личного состава выполнять свой прямой долг в экстремальных ситуациях. А ведь это было главной задачей «Девятки»! Мы (три сотрудника охраны) не только не могли рассчитывать на помощь своих коллег в случае вооруженного столкновения, но даже требования приказов КГБ СССР-УССР (они дублировались) по введению планов эвакуации, мобилизации, усиленного дежурства не были выполнены. Более того, в те дни из комендатуры охраны Верховного Совета вывезли все оружие!
В той критической ситуации рядом с Л.Кравчуком оставались три офицера личной охраны, вооруженные пистолетами ПСМ с 16-ю патронами на каждого, да ближайшие помощники, готовые до конца разделить судьбу Кравчука. К такому решению каждый пришел самостоятельно и, что касается меня, совершенно осознанно.
Утверждать, что мы знали и полностью понимали происходящее, не могу, но именно тогда стало ясно, что сотрудник безопасности должен руководствоваться не своим партийным билетом (все мы были членами КПСС) или служебной принадлежностью КГБ (9-я Служба КГБ УССР тогда еще входила в общую систему государственной безопасности СССР), не желаниями охраняемого лица, которое в силу отсутствия необходимой подготовки и опыта тоже могло добросовестно заблуждаться. Определяющими должны были стать знания и навыки настоящих профессионалов! В этом вопросе мы нашли полное понимание со стороны Л.Кравчука. Оставалась малость, — ими стать.
Вся моя дальнейшая служба проходила под впечатлением этих событий. К сожалению история так и не дала оценку действиям некоторых политиков и руководителей. Уверен, что многие из них и сегодня не смогли бы объяснить своего поведения. После ГКЧП жизнь приобрела для меня несколько иной смысл и закрутилась в совершенно другом темпе.
Вопрос: С 90-х годов Украина пережила немало выборов, в том числе Президента Украины. Сегодня мы вновь на пороге выборов, но уже парламентских. Использовались ли «черные» технологии в то время?
Президентские выборы 1991 года были нелегким испытанием для народа Украины, команды Кравчука и его личной охраны. Будучи не только свидетелем, но и участником большинства событий того выборного процесса, могу с уверенностью сказать, что более демократичных выборов Украина не переживала и вряд ли уже переживет. Объясняется это просто.
Во-первых. К концу 1991 года в Украине еще не возникли финансово-промышленные группы и олигархи в политическую жизнь страны не вмешивались. Сращивание частного и государственного капитала еще не произошло. Государственный служащий, пусть даже из страха, продолжал работать на интересы государства, не подменяя их собственными.
Во-вторых. Такие понятия как «черный» PR, компромат и грязные политтехнологии нам тогда известны не были. Это сейчас каждый школьник знает разницу между результатами голосования и подсчетом голосов. А в то время никто даже представить себе не мог возможность подделки протоколов и бюллетеней голосований, наличие «мертвых душ» и летучих отрядов. Страна еще жила «пережитками» социалистической демократии, не утруждаясь оценкой того что имела и в последующем потеряла.
В-третьих. Наш ближайший сосед – Россия имел достаточно собственных проблем. США и Европа вообще после распада СССР пребывали в шоке и не понимали, что происходит на постсоветском пространстве.
В таких условиях достаточно было кандидатам показать реальное желание и возможности построения независимого государства, чтобы избиратель сам решил, кому отдать предпочтение. Кравчук строил свою выборную компанию не по принципу «какие все кругом плохие», а «какой я хороший». Как видим, в отсутствие выборного «беспредела» такая позиция сработала и дала свои результаты. Но не всех это устраивало.
Вопрос: Немало воды утекло за 15 лет. Многие события поблекли и вытеснены проблемами сегодняшнего дня. Мало кто вспоминает, что именно в тот период Украина пережила первое покушение на жизнь будущего Президента. Можно ли с уверенностью считать, что это была попытка повлиять на результаты нашего выбора?
Любой здравомыслящий человек должен прийти именно к такому выводу. Для представителей спецслужб только рассуждать о возможных последствиях не позволительно. Не следует забывать, что сотрудников безопасности готовят именно к тому, чтобы не допускать подобных явлений. Я уж не говорю, что именно за это я и мои коллеги получали заработную плату. Обратимся к тем событиям, которые могли стать трагическими не только для Л.Кравчука, но и меня лично.
К сожалению. в период выборной компании собственных сил отделения охраны на все мероприятия не хватало. Приходилось полагаться на руководящий и личный состав Управления охраны высших должностных лиц Украины, в которое трансформировалась «Девятка», местных «силовиков» и свой опыт. Явно настораживающей информации мы не получали, но это не давало оснований для благодушия. Под конец выборного марафона все его участники выглядели изрядно потрепанными и уставшими. Предстояли еще две поездки в города Харьков и Хмельницкий. Программа посещения Харькова многократно корректировалась. Последние изменения нам довели уже во время полета в самолете. До приземления оставалось совсем мало времени. 27 ноября 1991 года заместитель начальника 9-й Службы КГБ УССР — начальник оперативного отдела Владимир Никитюк сообщил, что сразу по прилету предстоит посещение Центрального городского рынка. По его словам маршрут нашего передвижения готовился несколько дней и серьезных опасений не вызывал. В этой связи мы приняли решение работать без бронежилетов. Вызвано это было нежеланием отделить Кравчука живой вооруженной стеной от его же потенциальных избирателей.
Попытаюсь это проиллюстрировать на собственном примере. Весил я тогда около 95 кг. при росте 178 см. Наши бронежилеты особым изяществом не отличались и представляли собой сложную 9-ти килограммовую конструкцию титановых пластин значительно ограничивающую подвижность и совершенно не приспособленную для скрытого ношения. Облегченные кевларовые изделия иностранного и отечественного производства поступили в наше распоряжение значительно позже. Что получится, если такому монстру добавить оружие и радиостанцию? Правильно, — живой бронированный шкаф. А ведь Кравчук приехал пообщаться не с нами, а с гражданами Украины и не прячась за спины телохранителей.
В своей книге Маємо те, що маємо: Спогади і роздуми. Леонид Макарович так описывает события тех дней: «Стався у ході компанії і один прикрий випадок, коли під час відвідин місцевого ринку, хтось ударив ножем керівника моєї охорони. Лезо пробило кобуру, залишивши на тілі невелику подряпину. Від значно більших неприємностей Паливоду врятував табельний «ПМ». Невідомого зловмисника так і не розшукали»
Да, «випадок стався». Возможно Кравчук имеет основания оценивать это событие как неприятность. Я же по этому поводу придерживаюсь совершенно иного мнения. А события развивались следующим образом. Был обычный базарный день. На рынке, как водится, суетились люди. Вначале на нас внимания никто не обратил, но спустя несколько секунд пронесся шепот «…Кравчук, Кравчук …». В людской массе работали по обычной схеме: ближайшее окружение составляли сотрудники личной и выездной охраны; второе кольцо – КГБ; третье – милиция. Я находился перед Кравчуком, лицом к нему, оттесняя своим телом наряд КГБ-МВД по направлению движения. Один сотрудник личной охраны прикрывал спину, два других отслеживали происходящее по сторонам от Леонида Макаровича. Во внутреннее кольцо (чисто условное понятие) периодически попадали руководители области, члены нашей делегации и неизвестные граждане Украины. Когда Кравчук останавливался, мы плотно прижимались к его собеседнику, исключая возможность не контролированных действий. Такое перемещение позволяло хоть как-то отслеживать происходящее вокруг кандидата в Президенты Украины. В какой-то момент я почувствовал сильный удар в левую часть груди, но, стараясь не обращать внимание на боль, продолжал работу.
Следует пояснить, что несение службы в условиях непосредственного соприкосновения с толпой непременно связано с возможностью получения телесных повреждений различной тяжести. Иногда наши ссадины и ушибы обрабатывал врач, чаще это делалось дома, подальше от глаз близких. Доставалось и самому Кравчуку, сопровождающим нас лицам. При этом страдала одежда, гордость и самоуверенность. В большинстве случаев травмы наносились самим же нарядом и гражданами случайно, как говорится «от избытка чувств». Потому обижаться было не на кого и не на что. Все это относится к специфике работы и ее издержкам.
(продолжение следует)
«ОРД»
