Юлия Тимошенко обвинила генпрокурора Украины в причастности к наркоторговле
Лидер украинской оппозиции Юлия Тимошенко инициировала очередной скандал, в котором фигурируют первые лица украинской власти. Во вторник фракция Блока Юлии Тимошенко (БЮТ) в Верховной Раде потребовала заслушать в парламенте генерального прокурора Украины Святослава Пискуна и главу Службы безопасности Владимира Радченко по поводу уголовного дела об изъятии крупной партии наркотиков. Члены БЮТ предполагают, что к этому делу может быть причастен сам генпрокурор Пискун.
Журналистам Юлия Тимошенко сообщила, что ее фракция располагает сведениями о недавнем аресте сотрудниками Службы безопасности Украины двух сотрудников налоговой милиции. Арест состоялся в подпольной лаборатории по производству наркотиков. Там было обнаружено 40 кг синтетического наркотика фентанила, который, по словам Тимошенко, в 400 раз сильнее морфия.
Пикантность ситуации заключается в том, что, по данным Юлии Тимошенко, задержанные налоговики — “это люди, которых он (Пискун. — “НГ”) привел на работу, это единая команда”. Тимошенко заключила: “Речь идет о том, что под крышей генерального прокурора Пискуна на Украине развивается мощный наркобизнес”. Она заявила также, что готова предоставить СБУ соответствующие документы. В тот же день пресс-центр СБУ поспешил заявить, что Служба безопасности не располагает информацией о причастности руководителей Генпрокуратуры к наркобизнесу. Однако Тимошенко сообщила, что намерена обратиться в международные организации по борьбе с наркобизнесом, если парламент, президент Кучма и депутаты проигнорируют обнародованные ею факты.
По сообщениям украинских информагентств, в марте этого года украинская спецслужба сообщила о ликвидации в Киеве организованной преступной группировки, которая занималась производством и распространением особо опасного синтетического наркотика. Другие подробности не сообщались. Кроме того, в сентябре прошлого года СБУ раскрыла в Севастополе нарколабораторию в составе транснациональной группировки по торговле наркотиками, производившую сильный синтетический наркотик — фентанил, известный под названием “china white” (“китайский белок”). Этот наркотик, созданный в 50-е годы в Бельгии, по воздействию на организм человека напоминает героин, но в десятки раз мощнее.
Комментируя политическую составляющую вопроса, эксперты сходятся во мнении, что заявление Тимошенко стало ответом на агрессивные действия Генпрокуратуры в отношении лидера БЮТ, членов ее семьи и бывших сотрудников по корпорации “Единые энергетические системы Украины”. Так, 10 июня ведомство Пискуна возобновило расследование уголовных дел в отношении Юлии Тимошенко, ее мужа Александра Тимошенко и четырех бывших сотрудников корпорации “ЕЭСУ”. Ранее апелляционный суд Киевской области признал незаконными возбужденные в 2002 году уголовные дела против упомянутых лиц, но на днях Верховный суд Украины приостановил действие этого решения.
“Противостояние Тимошенко и Пискуна длится уже давно, — отметил в комментарии “НГ” киевский эксперт Кость Бондаренко, — нынешний генпрокурор еще несколько лет назад, в бытность начальником следственного управления налоговой милиции, курировал расследование дел против “ЕЭСУ”. Сейчас глава Генпрокуратуры добивается (пока безуспешно) от Верховной Рады согласия на снятие с лидера БЮТ депутатской неприкосновенности и привлечение ее к уголовной ответственности”.
Говоря о перспективах развития ситуации, некоторые наблюдатели отмечают, что Тимошенко может предложить властям закрыть скандальную тему о причастности генпрокурора к наркоторговле в обмен на прекращение преследования самой главы БЮТ и ее окружения.
Олег Синельников
Независимая Газета
3.4.2003 19:05
Раскрыта подпольная лаборатория по изготовлению фентанила
УКРАИНА, Киев. (Соб. корр.) 3 апреля Служба безопасности Украины предъявила обвинение пяти украинцам, изготовлявшим в подпольной лаборатории синтетический наркотик фентанил. Аналогичный наркотик российские спецслужбы распылили при штурме Театрального центра на Дубровке в Москве, в октябре прошлого года.
Подпольная лаборатория в Киеве существовала несколько месяцев. При обыске было изъято более 20 кг фентанила. Из него можно сделать 500 млн. доз.
Общая их стоимость на «черном рынке» составляет 600 тыс. долларов.. Пятеро украинцев изготавливали наркотик на дорогостоящем оборудовании.
В прошлом году в Севастополе была обнаружена такая же лаборатория. Тогда тоже было изъято около 20 кг фентанила. До этого случая химики-эксперты утверждали, что в кустарных условиях производить фентанил невозможно.
Гадание на газовом облаке
текст ЕЛЕНА КОКУРИНА
“При освобождении заложников Театрального центра на Дубровке
было применено боевое отравляющее вещество”, — заявил доктор
химических наук президент Союза “За химическую безопасность”
Лев Федоров в интервью научному обозревателю “Политбюро”.
— Все эти дни я внимательно наблюдал за происходящим,
прокручивал различные сценарии. Штурма ожидал на второй день,
и был очень удивлен, что он тогда не состоялся. Считаю, что
без применения химии обойтись было нельзя, другого выхода не
было. Об этом с самого начала заявил на радио, когда меня
попросили прокомментировать события.
— И сразу же вас начали критиковать: как же может Федоров,
всегда выступавший против химического оружия, оправдывать
использование “спецсредств”…
— Правда, критикуют. Но хочу прояснить свою позицию: я
действительно считаю, что использование химических веществ
(или вещества) в данной ситуации было необходимо. Но это все.
Далее следуют серьезные вопросы и претензии. Вопрос первый:
нарушена ли Конвенция о химическом оружии? Если нет — хорошо.
Если да — я должен сделать соответствующее заявление. Но для
этого необходимо знать формулу вещества, которое применялось.
Мы ее не знаем, но все-таки попробуем разобраться.
Вспомним, что в Конвенции — три списка отравляющих веществ. В
первом — самые страшные, смертельные вещества, заученные еще
со школьной скамьи: зарин, зоман, v-газы, все иприты и так
далее. Во втором — люизиты, рицин (помните “укол зонтиком”,
когда наши гэбэшники убили болгарина в Лондоне?). В этой
группе находится и газ BZ, упоминаемый в прессе в качестве
средства, которое, вероятно, и было применено. В третьем
списке — фосген, сенильная кислота и сырье — предшественник
отравляющих веществ. Если подходить формально, то все
вещества, которые здесь не прописаны, применять можно. До сих
пор мы говорили о смертельных отравляющих веществах, но
существуют еще несмертельные: раздражающие — ирританты
(полицейские газы) и так называемые инкапаситанты — вещества,
“временно выводящие человека из строя”. Анестезиологи в
медицинской практике используют их каждый день, и опять-таки с
формальной точки зрения эти вещества под Конвенцию не
подпадают. И все же в одном месте есть указание на то, что
даже не включенное в список вещество может быть запрещено,
если “обладает такой смертоносной или инкапаситирующей
токсичностью, что может быть использовано в качестве
химического оружия”.
Я могу сказать определенно: при освобождении заложников
Театрального центра на Дубровке было применено отравляющее
вещество, состоящее на вооружении. Я знаю место, где хранятся
его запасы, их количество и так далее.
— Почему вы так уверенно говорите об этом?
— Дело в том, что Конвенция была обновлена в 1993 году, а
прежняя редакция запрещала, к примеру, полицейские газы —
раньше думали, что можно любую химию исключить из жизни. А
потом американцы заявили: а вдруг нам полицейские газы
пригодятся? И ирританты, а заодно и инкапаситанты, две группы
несмертельных веществ, убрали из Конвенции в последний момент.
В самом начале 90-х годов российские власти объявили о том,
что у нас примерно 50 тысяч тонн отравляющих веществ, а когда
конвенцию подписывали, назвали уже другую цифру — 40 тысяч.
Потом вышел указ Ельцина о том, что люди, работающие с
химическим оружием, должны обеспечиваться льготами. Химическое
оружие в этом указе было обозначено так: “химическое оружие и
иританты”. Так он обозначил эти самые 10 тысяч. А дальше
додумать несложно: у нас до подписания конвенции официально
было восемь баз, а после — стало семь. Значит, осталась еще
одна база, где хранятся несмертельные вещества, формально не
подпадающие под конвенцию. Эти 10 тысяч тонн лежат в Шиханах,
на складе номер 303.
Итак, возможно, было использовано вещество, которое
применяется в качестве химического оружия, разработанное и
испытанное военными и для военных целей.
Вспомним середину 60-х — события на Даманском. В 1967 году
вышло Постановление ЦК КПСС и Совмина о создании
“психомимитических отравляющих веществ”. Было дано
распоряжение разным институтам, и существовал на Алтае завод,
который ориентировали на эти работы. Генерал Петров, до
недавнего времени возглавлявший химические войска, прежде
служил в Германии, где были проведены испытания такого оружия.
В апреле 1991 года он получил Ленинскую премию — по сути, за
то, что на прошлой неделе было применено.
— Попробую перечислить вещества, которые назывались в прессе:
зарин, аэрозольный валиум, BZ, лизергиновая кислота,
фентанил… Последнее прозвучало уже в официальном заявлении
министра здравоохранения, правда, лишь спустя четыре дня после
применения “спецсредств”. Тайна наконец раскрыта?
— Нет. Министр говорил, если помните, о смеси из производных
фентанила — таким образом он не сказал ничего. Рассмотрим
остальные варианты. Валиум — одна из первых версий, брошенных
в прессу. BZ называли в основном американские эксперты, но он
обозначен в Конвенции, и я не думаю, чтобы наши власти решили
столь наглым образом ее нарушить. Отпадает. Затем перешли к
наркотикам. ЛСД (лизергиновая кислота) стояла на вооружении
нашей армии, и думаю, что стоит до сих пор. Ее производство
было налажено в городе Вольске в нужных количествах. Это
важное обстоятельство.
Моя версия: было применено вещество, обладающее одновременно и
усыпляющим, и галлюциногенным действием. По смыслу оно может
подпасть под Конвенцию, но для того, чтобы определить это,
необходимо иметь формулу и отчет о свойствах. Отчет, в котором
должно быть написано, как данное вещество действует на мужчин,
на женщин, на детей и так далее. Я на днях читал научный
доклад по поводу испытаний иприта, сделанный в 1930 году.
Женщина средних лет дотошно, спокойно рассказывала: “Проверили
на детях, на взрослых, на женщинах, на черных и на желтых”.
Тем не менее оружие разрабатывается в расчете на солдат —
молодых здоровых ребят. А несколько дней назад “спецсредства”
применили против совершенно разных людей — “среза” всего
населения со всеми группами риска. Просчитано ли точно
количество вещества, которое должно быть использовано? Они
изучили план здания, вентиляционные ходы. Определялось ли
точное количество вещества? Скорее всего, изначально
закладывали определенный процент погибших — обычно, по
военным стандартам, это десять процентов. Но получилось
значительно больше. Сознательно пошли на это или произошла
ошибка?
А дальше сказались последствия тайны и просчеты в организации.
Естественно, к каждому веществу, поставленному на вооружение,
разработан свой антидот. Прицельный, на данный конкретный вид
газа, а не “препараты общего действия”, работающие против
целой группы отравляющих веществ. Врачи не знали, от чего им
лечить пострадавших. Причем одни анестезиологи, работающие на
месте, признавались в этом, а другие, “официальные”, вечером
того же дня заявляли, что применялось то, что они сами
используют при операциях каждый день.
— Почему вы считаете, что они говорили неправду?
— Если бы они применили фентанил или любое анестезирующее
средство, то никто не мешал бы своевременно распространить эту
информацию по больницам. Повторяю, я уверен, что
использовалось отравляющее вещество, состоящее на вооружении в
армии (“Комсомольская правда” даже дала шифр), и уверен, что
прицельный антидот для этого вещества существует. Спецназовцы,
которые пошли на штурм, ввели его себе заранее. Дальше
ситуация: спасатель врывается в зал, убивает террористов,
подходит к заложникам. Что он должен делать в первую очередь?
— Ввести им антидот…
— Это вы так думаете. А в учебнике МЧС написано, что первым
делом надо вытащить пострадавшего из зоны. Вот где ошибка. И
это моя вторая претензия к организаторам штурма. Военные
токсикологи должны были раздать каждому из спасателей по
шприцу, чтобы те сразу ввели антидот заложникам. Но этого не
случилось. Не ввели им антидот и вскоре после эвакуации из
зоны поражения. Военные токсикологи, не раскрывая тайны, могли
бы, в конце концов, сами приехать в больницы и там ввести
антидот всем пострадавшим. Это нетрудно. Могли передать нужное
количество ампул врачам. И этого сделано не было.
— Но почему?
— Это уже философский вопрос. Дело в том, что наша армия
ориентирована защищать себя, а не государство или мирное
население. Я могу это проиллюстрировать, поскольку четвертый
год работаю в архиве и изучаю все документы, связанные с
химическим оружием, начиная с 1918 года. Изначально
гражданское население еще фигурировало в армейских документах,
но постепенно функции его защиты передавались различным
государственным организациям. То есть гражданское население
было “вырезано” из всех армейских построений. Лучшие
противогазы производились для армии, а противогазы
“специфические”, второго сорта — для населения. И все
гуманитарные и гигиенические стандарты разработаны
соответствующим образом. Содержание отравляющего вещества на
складе — такое-то, а на улице — в сто раз жестче. Армейские
приборы для их определения есть, а для “улицы”, для населения,
находящегося непосредственно за воротами базы, приборов,
которые должны быть в сто раз чувствительнее, — не создано.
Еще пример: для зарина разработан антидот, но антидот
секретный — настолько, что люди, которые живут “за забором
базы”, никогда его не получат.
