Решающим в российской гражданской войне стал октябрь 1919-го, когда Красная армия остановила и разбила рвущиеся к Москве и Петрограду белые армии. Однако, если судьба деникинского похода на Москву (https://ord-ua.com/2019/07/31/yakbitologiya-grazhdanskoj-vojny/) была предрешена заранее в силу внутренних обстоятельств, то события под Петроградом развивались по другому сценарию. Как ни странно, но судьба Петрограда окончательно решилась под Ригой.
В мае 1919-го года небольшая белогвардейская армия (около 3.5 тысяч штыков), получившая вскоре название Северо-Западной, с территории Эстонии перешла в успешное наступление на Псков и Петроград. При этом целые батальоны Красной армии переходили на сторону белых, так что их силы стремительно росли. И все же, подтянув подкрепления и дисциплину, большевики в июне остановили белых и вскоре перешли в контрнаступление.
Альтернатива Маннергейма
В это время Карл Густав Маннергейм, который правил Финляндией в должности регента, предложил командующему СЗА генералу Николаю Юденичу поддержать наступление на Петроград. Он обещал в течение короткого времени развернуть стотысячную армию и начать войну против большевиков. Основные силы финнов – около 60 тысяч – должны были наступать на Петроград. При этом финны обязались при первой же возможности передать город под контроль белого правительства. О готовности поддержать общее наступление заявил и командующий эстонской армией генерал Йохан Лайдонер.
Взамен Маннергейм потребовал, чтобы белогвардейцы признали независимость Финляндии, предоставили ей выход к Баренцевому морю (порт Петсамо/Печенга) и согласились на проведение плебисцита в Карелии по поводу ее самоопределения. Признания независимости добивались и эстонцы.
Белогвардейский верховный правитель адмирал Колчак колебался по поводу предложения. Зато генерал Деникин категорически потребовал не принимать финских условий: «Ввиду особых отношений, существующих между Россией и Финляндией, русский народ не может допустить вооруженного вмешательства финнов в свои внутренние дела. Территория России может и должна быть освобождена исключительно русскими же при содействии союзных держав». Также и белогвардейский министр иностранных дел Сергей Сазонов заявил о неприемлемости предложения Маннергейма: «Фины добиваются выхода к Ледовитого океану в смысле присоединения Печенги, что представляется мне недопустимым! Самоопределение карелов скрывает притязания на части Олонецкой и Архангельской губерний. Взамен этих главных уступок, которых никто кроме Учредительного собрания не вправе делать, нам обещается выступление финских войск даже без обязательства действительно достигнуть определенные цели».
Вместо поиска компромиссного решения, белые решили прибегнуть к помощи Англии и Франции, чтоб те надавили на финнов. А Маннергейму ответили в том духе, что все вопросы решит Учредительное собрание, но вам ваша помощь зачтется. Даже состоявшуюся уже независимость Финляндии признавать не захотели – и это притом, что взять Петроград своими силами белые не смогли.
К этому времени Финляндия готовилась к президентским выборам. Свою кандидатуру выдвинул и Маннергейм. Однако, несмотря на все его заслуги, общественное мнение считало его слишком пророссийским. Понимая, что в Финляндии далеко не все поддерживают вмешательство в российские дела, а шансы победить на выборах невысоки, Маннергейм даже готов был распустить парламент и установить диктатуру. Ведь он считал освобождение Петербурга делом мирового значения! Однако, не найдя понимания у белогвардейцев, он спокойно проиграл на выборах, передал власть новоизбранному президенту и оправился путешествовать по Европе.
«В то время, как барон Маннергейм из врагов делал друзей, русские [белогвардейские] вожди превращали соседей и союзников во врагов … Особенно ярко выразилась такая политика в отношении Украины», – писал полковник Эрнест фон Валь о причинах поражения белых.
Альтернатива Бермондт-Авалова
В октябре 1919-го Северо-Западная армия, нарастив свои силы (18.5 тысяч штыков, 4 тяжелых английских танка) перешла в новое наступление на Петроград. Не смотря на то, что у красных был перевес в силах (около 40 тысяч), белые вплотную подошли к городу. Несколько дней бои шли на окраинах Петрограда. Однако благодаря подкреплениям большевики сумели перейти в контрнаступление. В итоге, понеся большие потери, в декабре 1919 г. СЗА отступила на эстонскую территорию, где была разоружена и интернирована.
Планируя осеннее наступление, белое командование рассчитывало на активную поддержку английского флота и эстонской армии. Англичане должны были нейтрализовать береговую оборону на Финском заливе и блокировать Кронштадт, а эстонцы – поддержать наступление на суше. Однако обещанной поддержки не получили по вине одного человека – судьбу Петрограда (да и всей гражданской войны) решил командующий Западной добровольческой армией полковник Павел Бермондт-Авалов.
Весною 1919 г. при помощи немцев он создал добровольческий отряд, который воевал против большевиков в Латвии. К началу осени 1919-го под его командованием оказалось около 52 тысяч человек. Однако собственно россиян среди них было 10-12 тысяч, остальные – немецкий балтийский ландвер и добровольцы из Германии. Поскольку англичане потребовали от них покинуть Прибалтику, то немцы, перейдя под командование Бермондт-Авалова, как бы закосили под русских, но никого этим не обманули.
(Больше о немецком факторе в событиях 1918-1919 гг. https://ord-ua.com/2016/12/26/yakbi-ne-der-di-das-nemetskaya-alternativa-1918-1919/.)
Генерал Юденич и союзники (англичане и латыши) потребовали от командующего ЗДА исключить из рядов своей армии немцев, а дальше выбрать один из вариантов действий: отправиться на соединение с СЗА или с латышской территории атаковать большевиков в районе Речицы-Двинска (Даугавспилса). Вместо этого Бермондт-Авалов заявил о создании Западного русского правительства, пообещал латышам автономию в составе «Великой России» и атаковал Ригу (при этом многие немцы не захотели играться в русское великодержавие и уклонились от активных действий). Этим он отвлек на себя основные силы британского флота и эстонской армии. Вместо того, чтобы блокировать Кронштадт, британцы громили из корабельной артиллерии русско-немецкие позиции под Ригой. Эстонцы более действенно помогали латышам отразить русско-немецкую агрессию, чем наступающим на Петроград белогвардейцам (дескать, все они империалисты). Генерал Юденич объявил Бермондта-Авалова изменником, сместил со всех постов и призвал русские части ЗДА перейти в его армию (воззвание произвело деморализующий эффект), но момент был упущен.
Впоследствии Бермондт-Авалов написал довольно многословные мемуары о «борьбе с большевизмом», однако свое деструктивное поведение в октябре-ноябре 1919-го толком не объяснил. Возможно, Павел Рафаилович хотел стать равновеликим другим главнокомандующим белыми армиями и сыграть свою игру. Однако, более вероятно, решения принимали немцы, а сам Бермондт-Авалов был лишь ширмой. И пока многие российские немцы вели себя как патриоты «единой и неделимой», этот мутный тип стал агентом германского влияния.
Если бы в октябре 1919-го 10-12 тысяч хорошо вооруженных и экипированных бойцов ЗДА (с артиллерией, броневиками и аэропланами) атаковали красные войска под Петроградом или с латышской территории, это могло бы оказать решающее влияние на ход гражданской войны. Под Петроградом они могли бы на треть увеличить силы наступающих и стать той белой соломинкой, которая сломала бы хребет красному верблюду. Действуя с территории Латвии, ЗДА могла бы выйти в тыл большевистским войскам в районе Пскова. В любом случае, она отвлекала бы на себя вражеские силы: или с Петроградского направления, где наступал Юденич, или с Московского, где из последних сил стремился удержать инициативу Деникин. Кроме того, в любом другом случае (даже если бы ЗДА вообще бездействовала!) наступающие на Петроград белогвардейские войска получили бы действенную поддержку британского флота и эстонских войск.
***
Лучше всего, кратко и емко, итог этой истории подвел Ленин: «Нет никакого сомнения, что самой небольшой помощи Финляндии или – немного более – помощи Эстляндии было бы достаточно, чтобы решить судьбу Петрограда». И был совершенно прав.
Дмитро Шурхало, для «ОРД»
