Украинский гамбит Черного барона

90 лет назад — 4 апреля 1920 года (22 марта по старому стилю) — белую армию возглавил генерал барон Петр Врангель. В отличие от своего предшественника, генерала Антона Деникина, он повел иную политику в аграрном и национальном вопросах. Причем, по свидетельству современников, вопрос о взаимоотношениях с Украиной «составлял наибольшее место во всей политике правительства генерала Врангеля».

От самостийников к единонеделимщикам

В белую армию генерал Врангель пришел «окольным» путем. В конце 1917 года, оставив службу, он с семьей отправился на свою дачу, в Ялту. Тут крымскотатарский Курултай, начавший борьбу с большевиками, предложил ему возглавить крымскотатарские войска. Поначалу генерал согласился. Кто знает, сумей Врангель и лидеры Курултая договориться — и, возможно, балтийский барон Врангель стал бы для крымских татар тем, кем для Финляндии стал другой этнический швед — барон Маннергейм. Однако, в Симферополе Врангель выяснил, что глава правительства Джафар Сейдамет «мыслит иметь армию демократизированную: с [солдатскими] комитетами и комиссарами» (те же ошибки совершили лидеры Украинской Центральной Рады). Поэтому крымскотатарским военачальником Врангель так и не стал.

Ему чудом удалось пережить красный террор в феврале-марте 1918-го. После оккупации Крыма немцами, Врангель отправился в Киев, где чуть было не поступил на службу к своему бывшему командиру полка, а теперь — ясновельможному пану гетману Павлу Скоропадскому. Тот предложил Врангелю должность начштаба украинской армии.

Это была встреча старых друзей. Со Скоропадским, к которому белогвардейцы относились враждебно, Врангель обнялся и расцеловался. А вот другому однополчанину, который служил в советской дипмиссии в Киеве, при встрече не подал руки.

Но Врангель быстро понял, что немцы не дадут гетману создать сильную армию. Поэтому в августе 1918-го он подался на Кубань, где белая Добровольческая армия вела тяжелые бои с большевиками. В Добровольческой армии на высших должностях находились, как правило, первопроходники — стоявшие у истоков белого движения. Однако Врангель стал исключением. Как опытный кавалерийский командир, он получил под свое командование кавалерийскую бригаду. Очень скоро Врангель благодаря своим военным талантам (именно он взял неприступный «Красный Верден» — Царицын) стал командующим одной из трех армий Вооруженных сил Юга России — Кавказской.

Тогда же начались его разногласия с генералом Деникиным, которые обострялись по мере того, как во второй половине 1919-го белые стали терпеть поражение за поражением. В итоге, после разгрома на Северном Кавказе, когда в Крым смогла эвакуироваться едва ли половина белых войск, Деникин передал командование Врангелю.

Перестройка по-белогвардейски

В отличие от своего предшественника, черный барон (прозванный так за черную кубанскую черкеску) не откладывал аграрную реформу, отдав землю крестьянам. Иной была и его национальная политика. Если для Деникина самостийники были такими же врагами, как и большевики, то Врангель видел в первых союзников против вторых.

Говоря с редакторами крымских изданий о причинах неудач в 1919-м, Врангель, среди прочего, указывал на провальную политику Деникина в национальном вопросе: «Дрались и с украинцами, и с Грузией, и с Азербайджаном, и лишь немного не хватило, чтобы начать драться с казаками… В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевистские русские силы».

Будущая Россия виделась ему федеративным государством. Нормализировав отношения с казачьими войсками — Донским, Кубанским Терским и Астраханским — он взялся за украинский вопрос, который, по свидетельству современников, занимал в политике Врангеля наибольшее место.

Рассчитывая на создание единого антибольшевистского фронта, Врангель в мае 1920-го издал приказ, в котором говорилось: «Мы на пути к достижению заветной цели — уничтожения большевизма — можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами. Приказываю: всем начальникам при соприкосновении с указанными выше противоболыпевистскими группами сообразовывать свои действия с действиями войск этих групп».

Летом был создан Украинский комитет во главе с генералом Василием Киреем (в 1917-1918 гг. — соратник Симона Петлюры по Гайдамацкому кошу Слободской Украины). Основной его задачей было взаимодействие с украинскими повстанцами, действовавшими в тылу красных. Кроме того, Кирей сформулировал основы политики Южнорусского правительства в украинском вопросе: назначение высшей гражданской администрации только из уроженцев Украины, местное самоуправление, формирование украинских воинских частей. Под его влиянием генерал Врангель уравнял русский и украинский языки в сфере образования.

Врангель пытался наладить отношения с Петлюрой. Но тот, после войны с Деникиным, вел переговоры осторожно и выжидал. В такой ситуации Врангель сделал ставку на федералистов — Украинский национальный комитет во главе с Сергеем Моркотуном. К политике Петлюры Моркотун, по его словам, относился «совершенно отрицательно». При этом Врангель не оставлял попыток договориться с главой Директории и головным атаманом войск УНР. По свидетельству современников, армия Врангеля на 70-80 % состояла из уроженцев Украины. Главком волей-неволей должен был считаться с этим обстоятельством.

В союзе с повстанцами

Договориться с Махно Врангелю не удалось. Батько повесил белых парламентеров, а осенью 1920-го — заключил очередной союз с большевиками (они «отблагодарили» махновцев тем, что коварно уничтожили вчерашних союзников). Зато благодаря новой политике стал возможен союз с украинскими повстанцами. Если при Деникине они, как и махновцы, громили тылы белых армий, то при Врангеле — стали союзниками. Как вспоминал потом сам Врангель, «нам удалось установить с партизанами-украинцами связь, оказывая помощь оружием, патронами и деньгами».

Некоторые повстанческие отряды действовали как иррегулярные части белой армии. Вот как описывает их действия в августе 1920-го командир Дроздовской дивизии белых генерал Антон Туркул:

— Партизаны бродили в камышах где-то на левом берегу Днепра. Что делали эти заднепровские ребята, здоровые, угрюмые, крепко зашибавшие горилку, я толком не знаю и теперь… Атаман [Левша] вошел героем. Его свирепый вид поразил [иностранных] корреспондентов. И было чему поражаться, когда мой Левша перепоясался во всех направлениях, куда только можно и куда нельзя, холщовыми пулеметными лентами.

— Я привел пленных, — гордо сказал Левша, с притворным равнодушием обводя всех глазами.

«Каких пленных? Врет…», — мелькнуло у меня невольно.

— Ведите их сюда.

Вошли еще несколько белых повстанцев, кто с винтовкой, кто с потертой берданкой, кто с карабином: кряжистые хохлы, загорелые, костистые, буйный черный волос так и прет из-под рваных папах с заношенными белыми лоскутками. Мужицкие затылки пропечены солнцем, в бороздах морщин. Все они тоже увешаны пулеметными лентами, как ходячие арсеналы, вид самый суровый.

А между повстанцами жмутся трое пленных, в хороших шинелях, у одного на ремне через плечо бинокль: красный офицер и два красноармейца. Вид у пленных пролетариев куда более буржуйский, чем у заднепровских серых орлов… У красного офицера под гимнастеркой нашли запечатанный конверт, а в нем документ исключительной боевой ценности. Это был приказ по 13-й советской армии… Наши камышовые ребята со своим Левшой не даром ели дроздовский паек: они перехватили драгоценный документ. Он отдавал нам в руки ключ боя, только надо было опередить движение красных, следуя навстречу их же маршрутом.

Севастополь — оплот украинства

Центром украинской политической жизни врангелевского Крыма стал Севастополь. В начале октября 1920 г. тут, в помещении украинской гимназии им.Т.Шевченко, состоялся Украинский съезд. В дискуссии сторонники Петлюры взяли верх над федералистами. Моркотуну от имени «украинских селян, мещан и повстанцев» прямо заявили, что его нападки на Петлюру «оттолкнули от него украинскую общественность».

Съезд принял резолюцию: начать формирование украинской армии под национальным флагом и командованием украинских офицеров под предводительством ген. Врангеля. И призвал «ввійти в згоду Врангелю з Петлюрою». Генерал Врангель на постановлении Съезда собственноручно написал: «Принять к исполнению».

Предварительное соглашение было достигнуто: белые признавали правительство УНР, которое, в свою очередь, обязывалось созвать Украинское Учредительное собрание. Ему предстояло решить: будет ли Украина независимой или в федерации с Россией. «Нам не нужно, чтобы россияне сразу признали нашу независимость, — резюмировал по этому поводу премьер-министр УНР Андрей Ливицкий. — Достаточно, что они признают наши правительство и Учредительное собрание».

В сентябре 1920-г, после разгрома Красной армии Варшавой, польско-украинские войска вели контрнаступление. У Врангеля, потерпевшего неудачу с десантом на Кубань, возник новый план: перенести боевые действия на Правобережную Украину и в районе Черкасс соединиться с войсками УНР, создав общий польско-украинско-белогвардейский антибольшевистский фронт. Кстати, вместе с армией УНР сражались белогвардейцы: части генерала Бориса Перемыкина и отряд казаков есаула Яковлева.

Однако в октябре 1920-го поляки заключили с большевиками перемирие. Высвободившиеся армии красное командование бросило против врангелевцев и петлюровцев. Силы были неравными… 15-17 ноября от берегов Крыма отошли последние пароходы, на которых с белыми уходили несколько сотен украинских повстанцев. А 21 ноября бойцы армии УНР и белогвардейцы отступили за пограничный Збруч, отбиваясь от наседающей красной конницы.

О белогвардейском украинофобстве — мнимом и реальном

Принято считать, что в белом движении не было места национальному вопросу. Дескать, «Россия единая и неделимая» — и все тут. А в украинцах белые видели исключительно малороссов. Однако не все так однозначно. В январе 1918 г. лидер белогвардейцев генерал Лавр Корнилов составил «Политическую программу», пункт 14 которой гласил:

«Генерал Корнилов признает за отдельными народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государственного единства. Польша, Украина и Финляндия, образовавшиеся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны Правительством России в их стремлении к государственному возрождению, дабы этим еще больше спаять вечный и несокрушимый союз  братских народов». Сформулировано несколько расплывчато, но ни о какой малороссийскости речь не идет — Украина ставится в один ряд с Польшей и Финляндией.

Однако, после гибели Корнилова весною 1918 г. при штурме Екатеринодара, во главе белого движения встал Деникин. По его мнению, украинцы были лишь кучкой испорченных немцами малороссов (хотя, к праву других наций на самоопределение он относился также нетерпимо). «Самостийной Украины не признаю», — категорично заявлял Деникин. Для белых его категоричность имела самые печальные последствия.

Врангель доказал (хотя и слишком поздно), что возможность для компромисса между небольшевистской Россией и национально-освободительными движениями была.

Видимо, не случайно в современной России с помпой перезахоронили именно укаринофоба Деникина, а не украинофила Врангеля. Хотя именно Врангель был лидером белой эмиграции, создал и возглавил Русский общевоинский союз. Но дело тут, надо полагать, не столько в истории, сколько в политике.

Дмитро Шурхало, специально для «ОРД»