Концлагеря Украины

Одновременно обращаю внимание, что при обращении в интересах других лиц необходимо прилагать документы, которые подтверждают Ваши полномочия действовать от их имени.

Начальник управления надсмотра за соблюдением законов при исполнении

судебных решений в уголовных делах и других принудительных мероприятий

подпись         В.Неделько

А теперь мои пояснения.

1. Второй абзац письма Генпрокуратуры: “По некоторым фактам проводились проверки”. Это значит, что только за 2005-2006 годы мною были направлены в Генпрокуратуру 2-3 десятка писем с описанием нескольких десятков фактов преступлений работниками Госдепартамента, его подразделений и прокурорами по надзору. Также обвинялась сама Генпрокуратура в преступном бездействии и укрывательстве преступников. Из этих десятков фактов были выбраны только некоторые и по ним дан ответ, что нарушений не обнаружено.

Например, я писал, что направил материалы Евросуда в Одесский следственный изолятор ОСИ-21 заявителю Евросуда Друзенко Геннадию (досье 17674/02), но он их не получил. А “Укрпочта” в своём письме №421-Ю-404 от 9.06.2006 ответила мне:

“Заказное письмо №548288 от 17.04.2006 на имя Друзенко Г.Н. адресованное в ОСИ-21… поступило в почтовое отделение №59 г.Одесса 20.04.2006 и в этот же день на основании доверенности вручено уполномоченному ОСИ-21 Курилец под роспись”.

А Генпрокуратура об этом молчит! Как и о других десятках фактов преступлений. А связи с заявителем Друзенко у меня до сих пор нет. Но я знаю, что ему даже не говорят о том, что приходят мои письма.

2. В этом же абзаце письма Генпрокуратуры прокурор Неделько пишет, что об избиениях спецподразделениями Госдепартамента в СВК-47 и о невыплате денег освободившемуся из РВК-78 Гнатюку, сообщено в прокуратуру Львовской и Хмельницкой областей.

Во-первых, я писал об избиениях не только в СВК-47. Во-вторых, писал, что не отдают заработанные деньги большинству освобождающихся заключённых из УИН, и в частности всем освобождающимся из РВК-78. И в третьих, я неоднократно сообщал, что все прокуроры по надзору, во всех областях, преступники и действуют сообща с администрациями УИН. (Кстати это подтверждают и резонансные случаи в ЛВК-30 и т.п. Ведь если бы прокуроры по надзору не входили в эту преступную мафию, то и не было бы этих резонансных дел). Значит, Генпрокуратура умышленно доверяет проверку участникам преступлений! И за 5 лет Генпрокуратура НИ РАЗУ не сообщила мне, что она сама проверяет информацию о фактах преступлений прокуроров! Это говорит о том, что преступна сама Генпрокуратура во главе с Генпрокурором и Президентом Украины! Не принимают они мер!

3. А третий абзац письма Генпрокуратура, это фактически попытка запретить деятельность всех общественных правозащитных организаций, да и вообще запрет гражданам Украины бороться за свои права и помогать это делать другим!!! И это уже не первая такая попытка. Такое же требование, но в более развёрнутом виде, я получил от Генпрокуратуры ещё в Кучмовские времена: № 16-11703-96 от 14.05.2002 года за подписью прокурора Хочунского. Похоже, что Кучмовские времена не прошли!

Это также говорит о том, что Генпрокуратура плюёт не только на Конституцию и законы Украины, но и на Конвенцию Совета Европы о защите прав человека, и на Декларацию ООН “О праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы”.

Это также говорит о том, что законы в Украине, в частности закон “Об обращении граждан” писали чиновники-преступники для себя. Например, администрации УИН истязают заключённых. Но, для того, чтобы правозащитники или кто-либо иной начали их защищать, надо оформить на это разрешение у руководства этой же УИН. И вот прокурор Неделько не кричит во всеуслышание, что это подлый закон, нарушающий права человека и международные обязательства Украины, а спокойно использует его для защиты преступников и своих преступлений. И Минюст этот антиконституционный закон спокойно пропустил.

Экзамен для украинских прокуроров: есть 2 закона, один международный, защищающий права человека, который Украина обязалась соблюдать, и украинский звериный, ущемляющий права человека, то какому закону надо отдать предпочтение? Генпрокуратура, даже в нарушение собственных законов, выбрала звериные законы!

Так что, правозащитники Украины, отдыхайте. Генпрокуратура запретила ваше существование.

Об общей ситуации в УИН: совместных преступлениях прокуроров читайте в прилагаемых копиях писем: Давыдова из СВК-92, Давыдова из ЛВК-30, и Беценко из ХИК-43.

Прокурор Неделько! Украинский суд, такой же преступный, как и Вы, с Вами не справится. Бесполезно подавать на Вас в суд при нынешней власти (потому и боитесь вы все прихода к власти Юлии Тимошенко). Поэтому я передаю Вас на Божий суд! Ждите! Генпрокуратура с Госдепартаментом угрожали мне своей властью, я же не угрожаю, я христианин, а предупреждаю о Божьем суде!

Информация для Евросуда

Уважаемый господин Юридический Секретарь Павел Пушкар!

1. По досье №7484/06 (Булавко и др. против Украины), сообщаю, что послал в БВК-70 для Булавко письмо от 10.07.2006 с копиями Ваших материалов от 30.06.2006г., а также копии приказов Госдепартамента по оплате труда заключённых и по питанию заключённых. Это письмо администрация БВК-70 изъяла, не показывая Балавке. Есть и другие случаи, когда Булавке не отдали мои письма, ссылаясь на то, что там якобы есть материалы для так называемого “внутреннего пользования”. Очевидно речь идёт о законах Украины и приказах Госдепартамента, опубликованных на его сайте для всеобщего ознакомления.

2. Также сообщаю, что началось гонение на осуждённых и в других УИН, которые хотят присоединиться к заявлению “Булавко и другие”. Например, на осуждённых из СВК-92 (Старые Бабаны Черкасской обл): Сыпко, Кратько Алексей Александрович, Давыдов Сергей Викторович. Это описал Давыдов в своём нелегальном письме из СВК-92.

Для Евросуда прилагаю ксерокопию оригинала письма Давыдова об этом, с выделенными местами, и отдельно напечатанный выбранный текст.

Уважаемая госпожа Салли Долле!

Как Вы поняли из начала этого письма, заявитель Друзенко Геннадий (досье №17674/02), находится в Одесском следственном изоляторе ОСИ-21, но он не получает материалы Евросуда. Все письма с этими материалами администрация ОСИ-21 ворует. А Друзенко, даже не говорят о том, что они пришли на его имя.

Генпрокуратура Украины игнорирует информацию об этом преступлении Госдепартамента, и сама стала соучастником этого преступления.

Приложения:

1. Копия письма заключённого Давыдова из СИК-92.

2. Копия письма заключённого Давыдова из ЛИК-30.

3. Копия письма жены заключённого Беценко Игоря из ХИК-43.

4. Копия письма Генпрокуратуры от 9.06.2006.

С уважением, Геннадий Жердев

Приложения к Обращению от 18.07.2006г.

Приложение 1

{7.02.2006 Жердевым было послано письмо в Генпрокуратуру с Заявлением заключённого Лысенко Игоря о поборах в СВК-92 (Старые Бабаны, Черкасская обл). Описание того, как на это заявление реагировал Госдепартамент и прокуроры, прислал Жердеву заключённый Давыдов Сергей, который в то время находился в СВК-92. Это полное письмо Давыдова также есть у Генпрокуратуры и на некоторых сайтах в Интернете.}

Нелегальное письмо Давыдова из СИК-92

(места, касающиеся осуждённых, желающих присоединиться

к заявлению в Евросуд “Булавко и др”, в тексте выделены жирным шрифтом.)

“16.02.2006г. вечером на 3 отряде уже было известно, что по заявлению Лысенко И. 17 февраля прибудет прокуратура. Был видимо после обеда звонок руководству учреждения, которое сразу вызвало осуждённого Маценко Владимира Михайловича (старший дневальный 3 отряда) дав указание любым способом загасить выход любой информации из учреждения. Судя по всему происходящему вечером 16 и утром 17 февраля была разглашена информация о том, что в заявлении Лысенко указан факт вымогательства, и указано, что ряд осуждённых готов подтвердить это.

С 6 часов утра 17 февраля к предполагаемым осуждённым, которые могли бы участвовать в процессе подтверждения факта вымогательства, стали подходить ставленники администрации из числа сексотов и угрожать расправой тем, кто даст хоть какие-то показания порочащие капитана Стыцюка или кого-то из числа руководства. Эти меры были применены ко всем осуждённым 31 бригады 3 отряда. А осуждённым Кратько Леониду и Земскому Сергею бр.31 были угрозы убийством. Угрожали осуждённые 32 бригады 3 отряда: Ванеев Дмитрий Владимирович, Бойков Дмитрий, и двоих знаю только по кличкам — Ганс и Пятак.

17 февраля, примерно в 12 часов прибыла группа прокуроров с первым заместителем прокурора Черкасской области Таковой Александр Анатольевич. Двух других фамилий не знаю, но был прокурор по надзору за колонией с Умани, и с областной прокуратуры по надзору.

Вызвали сразу Лысенко. В штабе учреждения было всё руководство СВК-92 и из Черкасского департамента 1-й зам. начальника подполковник Шимановский. Лысенко допрашивали при всём руководстве и 1-м заме департамента. Когда Лысенко назвал фамилии всех, кто подтвердит, то эта информация была передана вышеупомянутым осуждённым и они провели дополнительную “обработку” перед посещением их прокурорами. Также подходили эти лица и ко мне.

Когда я был вызван в кабинет для беседы — я принёс с собой закрытое письмо на имя Жердева, в котором был ряд заявлений от других осуждённых по нарушению прав человека для Европейского суда (присоединения к заявлению “Булавко и другие против Украины”).

Я заявил Таковому, что имею много что сказать и попросил его обеспечить разговор без присутствия работников учреждения и департамента. Также пояснил, что идёт утечка информации и запугивают свидетелей. Указал, что в присутствии руководства никто не откроет рот, так как прокуратура уедет, а все эти лица останутся незащищёнными. Таковой ответил мне, что на подобные меры не пойдёт, и если кто захочет говорить, то будут говорить и так. Я тогда назвал фамилии ещё ряда осуждённых и сказал, чтобы включили их в список опрашиваемых. Эти осуждённые были из других отрядов. Таковой взял список и попросил (Давыдова) выйти из кабинета. А через 5 минут из кабинета все вышли и отправились на обед, сказав, что меня вызовут в 16:00.

Когда после 16 часов я был вызван в штаб, то там полным ходом шла работа по взятию показаний с осуждённых бригады 31. Всех заводили в кабинеты трёх оперативников и те брали с осуждённых пояснения на имя прокурора области, что Маценко очень хороший, ничего не делал противоправного и претензий нет. Меня завели в кабинет к капитану Стыцюку, где находился 1-й зам. нач. департамента Шимановский. Шимановский и Стыцюк начали обработку меня по всем правилам запугивания. Всё это длилось около 2-х часов. Мне сделали предложение перехода в другой отряд или водворения в изолятор, так как я подбиваю осуждённых (по их словам) на писание жалоб. Я выбрал перевод в отряд 12 и написал заявление.

К прокурорам меня так и не пустили больше. Когда меня выводили из штаба, опрос всех был уже закончен, а у Шимановского на столе лежали объяснения от всех, кто жил в 31 и 32 бригадах, приготовленные для прокуроров.

Добавлю, что Таковой отказался принять у меня письмо на имя Жердева и сказал, что оно будет отправлено из учреждения в соответствии с законом. Письмо я передал для отправки в этот же день замполиту капитану Рыбалко, но потом вызывали тех лиц, чьи заявления были в письме. Это осуждённые 31 бригады Сыпко, Кратько и моё.

{Письмо на имя члена МТПЛ-УС, согласно Закона Украины №3166 от 1.12.2005г., досмотру не подлежит и должно отправляться по назначению в течение суток. Но письмо Давыдова на имя Жердева было вскрыто и информация из него была использована для запугивания заключённых и отказа от своих заявлений в Евросуд. Кроме того, само письмо с заявлениями в Евросуд, Жердеву не было отправлено вообще. Например, фамилию Сыпко я впервые узнал из этого письма Давыдова}.

18 февраля с утра на Лысенко и меня был натравлен весь лагерь из числа авторитетных. Руководство применяло для всех осуждённых ужесточение режима, и объясняло свои действия таким образом, что всему виной Лысенко и я. Нас стали посещать осуждённые с других секторов и требовать, чтобы мы пошли в штаб и помирились с руководством, приняв их условия. Дошло до прямых угроз и мы вынуждены были до 20 числа иметь при себе холодное оружие, так как обещали нас покалечить, прибить и т.д.

20-го утром, посоветовавшись с Лысенко, я явился в кабинет к Стыцюку и сказал, что это противостояние приведёт к поножовщине, и если они не прекратят травлю — произойдёт непоправимое. Стыцюк сказал, чтобы я звонил Жердеву и просил его прекратить правозищитную деятельность против руководства. В противном случае Стыцюку и всем остальным глубоко плевать на последствия. Сказал, что легко спишут и меня, и Лысенко, и никто не узнает причин резни. Я принял условие Стыцюка и он повёл меня к начальнику учреждения полковнику Герасимук. Там Герасимук сказал, что все хищения, о которых мы говорили, делаются лишь для того, чтобы прокормить лагерь и разные другие оправдания. Около часа длилась речь. Взял с меня обещание, что мы больше не будем ворошить прошлое и пообещал неприкосновенность со всех сторон {администрации и авторитетов}. Герасимук дал указание Стыцюку организовать звонок Жердеву и написать письмо под контролем Стыцюка.

20 февраля около 17 часов Стыцюк по мобильному телефону соединил меня с квартирой Жердева, где я говорил с его дочкой. На следующий день было написано письмо на имя Жердева с ложной информацией о происшедшем. Но мной в письме был подан знак, что пишется оно под контролем.

Что касается вопроса о проведении следствия по выборам Президента Украины.

Когда я приехал в СВК-92, уже работала следственная группа из прокуратуры Умани. Всех вызывали в штаб пофамильно. Но те, кто организовал результаты (ложные) голосования в лагере — оставались на своих местах и проводили свою работу. Почти все отказались подтверждать факт фальсификаций, а те, кто до конца держался своих показаний, в августе 2005 года были переведены в колонии Луганской области. Оставшихся осуждённых, которые тоже указывали на фальсификации, в сентябре 2005 года, перед началом суда {над некоторыми работниками СВК-92)} и в его период, запугали или купили разными благами, и они отказались от всего ранее сказанного. Таким образом работники СВК-92 Макаренко, Яленко и третий подсудимый нач. отряда, были оправданы. Макаренко ушёл на заслуженную пенсию (каждый день в зоне в штатском и руководит частным предприятием имеющем отношение к продукции из камня производимой в колонии), а двое других так и работают, но на иных должностях.

Когда я в начале 2005 года приехал в лагерь СВК-92, после назначения на премьерство Тимошенко — все из руководства и департамента не знали, что им делать. Чебуренко говорил о готовящемся реформировании департамента и сокращениях. Был в полной растерянности. Другие, также вели себя. Но, спустя несколько месяцев (уже в мае) стали вновь наглеть и чувствовать безнаказанность. В конце 2005 года, вновь были полные хозяева положения, и творили всё по своему усмотрению.

20 августа 2005 года И.О. начальника майор Василенко водворил меня в изолятор по сфабрикованному обвинению “отсутствие на рабочем месте”. Это была ответная реакция на мои требования передать жалобу прокурору. Жалоба по поводу того, что вернули присланные мне моим братом посылки, как неположенные. Возможно, попутали с однофамильцем. А 1 сентября Чебуренко выпустил меня из изолятора, пообещав аннулировать его, но так и не сделал этого.

И последнее. Стыцюк ранее работал в Приднепровском районе г.Черкассы в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Черкасские рассказывали, что он очень зверствовал по отношению к наркоманам. Вроде бы его перевели из области за взятку или кого-то они побили сильно. Перевели в СВК-92 в 2003 году.

Приложение 2

Выдержки из письма Давыдова от 24.06.2006 из ЛИК-30, г.Львов

{в фигурных скобках пояснения Жердева}

Итак, приехал сюда 22 апреля. Меня уже ждали тут, так как 21-го было сообщено из департамента, что везут “особо опасного”. Помощник начальника, который принимал меня, говорил об этом прямо. Первое, что бросилось в глаза — двое заключённых стоящих на вахте “на вытяжку” (положение ноги шире плеч, руки на стену). Когда я спросил, что это за мера наказания такая у контролёров, ответили: “Профилактика правонарушений”. Я понял сразу, какие порядки в этом лагере.

Почти 2 недели был в карантине. И там увидел всю систему политики этого лагеря. Сидел там перевезённый из 71 лагеря (Коростень), которого не выпускали, а готовили на ДПК. События 71 зоны, которые ты мне описывал, помнишь? Это один из участников. Его на Пасху всё-таки “упаковали” в ДПК и я не поговорил с ним более обстоятельно.

{Речь идёт о “голодовочном” бунте в Коростеньском 71 лагере. Голодовку, из-за невыносимых условий и издевательств, объявила большая часть зеков, но Госдепартамент утверждал, что голодовки нет. После подавления бунта многих зеков разослали по разным лагерям. И уже после переезда бунтовщиков наказывают. Это обычная мера Госдепартамента после подавления любых бунтов в лагерях.}

Так вот, на тот момент (до членовредительского бунта) политика в лагере творилась первым зам. начальника майором Шевчуком. Он построил всю систему 30-х годов ГУЛАГа. Копия описанного Александром Солженициным в “Архипелаг ГУЛАГ”. Видимо Шевчук прочёл его труд и взял за основу своей политики.

{Давыдов ошибается. Это не Шевчук взял за основу, а Госдепартамент. И не “взял за основу”, а в украинской КВС (кримінально виконавча система) это продолжается со времён СССР и не прекращалось. Госдепартамент — это заповедник Ленинско-Сталинской системы концлагерей КПСС.}

Развёл сексот и подавлял любое инакомыслие при их содействии. Любое проявление и выражение личности. А сам имел кучу рабов из числа зеков, которые его обогащали (это говорят здесь зека за Шевчука). Ну и ко всему, был Шевчук просто деспотом, обличённым властью. Я видел его лишь дважды, но только с плохой стороны.

Однажды он заскочил в этапное помещение, а там двое сидели и играли в нарды. Сидевший задом не видел входа Шевчука. Тот подошёл к нему и сразу ударил дважды за то, что игравший не поднялся при его входе. Это на моих глазах было. Я хотел поговорить с Шевчуком по этому поводу и просил вызвать на беседу, но тот не вызвал. {Не поэтому ли Давыдов, в 2002 году принявший Иисуса Христа своим личным Спасителем, “особо опасен” для Госдепартамента? Призывает к Божьему образу жизни!}.

А второй раз видел Шевчука уже будучи на отряде. Он зашёл в локальный участок, где было около 300 человек, и увидев одного из осуждённых, при всех заявил: “Ты ещё не побит? Подожди, скоро побьют тебя”. Это Шевчук говорил тому, с кем он воевал по идеологическим соображениям.

Ну и много слышал о его выходках, описать которые просто не в состоянии. Там вроде следствие сейчас ведут. Кто пострадал от него, будут всё это указывать. Но я думаю, что всё это “спустят на тормозах”. Отправят Шевчука на пенсию. Весь местный Департамент там замешан. И хищения были, и всё это покрывалось. Одна мафия. Поэтому, чтобы не утонуть самим, будут вытягивать и Шевчука. Да и вообще тут весь департамент ужасной структуры. Люди боялись ехать через Львовскую тюрьму.

Был тут начальником Львовской тюрьмы Романишин {Сейчас он под су-дом. Знаменитая голодовка работников Львовского СИЗО}. Так он действительно навёл принцип работы концлагеря. Прежде чем зек попадал в тюрьму, его избивали и всячески унижали. Проводили акцию запугивания. А потом уже делали с ним всё, что хотели. Пока сами же работники тюрьмы не возмутились этим беспределом и не отдали его под суд. Двое из них сейчас в этой зоне работают. Один начальник нашего отряда, а второй — опер. Они первые восстали против Романишина и департамент сразу перевёл их в зону работать.

В общем, этот департамент — мафия сплошная. Что за Сокаль (СВК-47) говорить? Гоменюк прав во всём. {См. письмо Гоменюка из СВК-47 (о периодическом избиении спецназом каждые 3 месяца по заказу Львовского департамента) в приложении к моему письму от 16.06.2006 в госорганы и СМИ. Оно, как и другие, публикуются и в Интернете}. Урод рождает урода, и всё идёт по лестнице сверху вниз. Чем уродливей департамент, тем уродливей его выходцы. Ведь только департамент направляет на такие должности своих ставленников, согласовывая с Кощинцом. А эти в свою очередь отдают должное Госдепу. Отсюда и взятки туда идут, и заказы левые (бесплатные), и всё покрывается.

Понаезжало сюда после этих событий (Львовский “членовредительский” бунт) всех мастей уродов! Был и генерал Ильтяй, и прокуроры, и оперы Киевские. Меня дёргали оперы в день приезда Ильтяя. Щупали, не причастен ли я к акции протеста с порезами. А Ильтяй в локалке кенором пел, какие они все хорошие. А некоторые тут ещё помнят его, когда он при Лёвочкине приехал сюда, поговорил, и сразу спецназ через час завели для экзекуции. В Коростень он тоже вместе со спецназом ездил. Если бы не огласка происшедшего — Ильтяй и сюда привёз бы спецназ. В своей речи он так и сказал, что для бунтарей и тех, кто подбивает к протестам, имеет средства наказывать, а обычных мужиков (смирившихся с беспределом, овец) наказывать не будет. Я ждал окончания его речи и хотел многое сказать, но пришли и забрали меня в штаб к Киевским операм. Так и не поговорил с Ильтяем.

{Эти слова генерала Ильтяя и об Ильтяе действительны. В Госдепартаменте он начальник “Управління охорони, нагляду i безпеки” в задачи которого кроме всего прочего входит:

·   Забезпечення установ кримінально-виконавчої системи інженерно-технічними засобами охорони i нагляду за засудженими, спеціальни